Он был настолько впечатлен увиденным, что тут же отправил аппарат в массовое производство, которое организовали на заводе в Кишиневе. В Вильнюсе открыли специальный НИИ, занимающийся исключительно исследованиями электрографии. 24-летнего Фридкина назначили замдиректора института, дали денежную премию и сняли в телефильме о передовых достижениях советской науки.

Дела налаживались, но Фридкин по-прежнему хотел заниматься физикой. В 1955 году его взяли на работу в Институт кристаллографии. Копировальный аппарат он забрал с собой, и почти каждый день его коллеги заходили к нему в кабинет, чтобы скопировать очередную научную статью из иностранного журнала.

Популярность Фридкина в институте росла, и все было прекрасно, пока однажды, в 1957 году, к нему в кабинет не вошла сотрудница КГБ. Это была его хорошая знакомая – они часто пили вместе чай. Но на этот раз разговор предстоял неприятный. «Я должна забрать ваш аппарат и уничтожить», – сказала она. Фридкин спросил, в курсе ли она, что это – первый в Советском Союзе копировальный аппарат. «Я знаю, но люди, которые к вам заходят, могут размножить что-нибудь запрещенное», – ответила сотрудница КГБ.

Первый в Cоветском Союзе копировальный аппарат разломали на куски и выбросили на свалку. Но одна из его частей – зеркальная пластина – выжила, ее подобрали сотрудницы института и повесили в женском туалете вместо зеркала. Институт кристаллографии не проводил никаких секретных исследований, и уничтожение первого в стране копировального аппарата не имело ничего общего с защитой гостайны, – это была типичная паранойя, характерная для советской власти. Партия душила в зародыше любые проявления свободы распространения информации и старалась все держать под контролем. КГБ хотел исключить любую возможность использования изобретения Фридкина для размножения документов, не одобренных партией.

Через несколько лет Кишиневский завод прекратил производство копировальных машин. Фридкин понимал, что выпускаемые там аппараты были не очень качественными, но вряд ли именно это было причиной остановки производства. Позже, когда ксерокопирование на Западе стало повседневной практикой, Советский Союз закупил несколько аппаратов марки Xerox, но отношении партии к информации осталось прежним. Ксероксы попали в кабинеты партийного руководства и Академии наук, но сам процесс копирования находился под строгим контролем. На заводах и в институтах к копировальным аппаратам был приставлен специальный человек, следивший за тем, что и кем копируется. Фридкин понял, что его изобретение и советская власть несовместимы.

В марте 1953 года умер Сталин, и вскоре в Советском Союзе началась оттепель. К 1955 году множество узников ГУЛАГа вернулись домой. В феврале 1956-го, на XX съезде КПСС, новый глава государства Никита Хрущев выступил с речью, разоблачающей преступления Сталина. «Секретный доклад» занял четыре часа. Хрущев начал постепенно ослаблять механизмы государственного контроля над жизнью общества, и люди стали объединяться в неподконтрольные КПСС группы. Появились «отказники» – евреи, которые хотели покинуть страну, но которым не давали этого сделать. Оттепель не продлилась долго. В 1964 году партийное руководство сбросило Хрущева, на посту первого (а потом и генерального) секретаря ЦК КПСС оказался Леонид Брежнев, и это положило конец переменам хрущевской эпохи. Осенью 1965-го по Москве и Украине прокатилась волна арестов интеллигенции. Значительно усилилась цензура. Вторжение СССР в Чехословакию в августе 1968-го ознаменовало конец оттепели.