Все следующие дни Мирей Максимофф брала меня с собой в город. Мы пересекали Сену и шли в Сен-Жермен-де-Пре. Она встречалась с друзьями в кафе «Нюаж», в «Ла Мален». Я сидела среди них, не осмеливаясь рта раскрыть. Только слушала. А иногда она уходила из дому без меня и возвращалась лишь к семи вечера; тогда я проводила весь день в одиночестве. Ходила пешком в Булонский лес. Часто выглядывало солнце. Сеял мелкий дождичек, который я не сразу и заметила. И снова солнце ласкало рыжую листву деревьев и аллеи Пре-Кателан, пахнущие влажной землей. Возвращалась я уже в темноте. Смутная тревога овладевала мной при мысли о будущем. Оно казалось мне наглухо закрытым, неприступным, как будто я все еще стояла перед стеной лазариетов. Я гнала прочь черные мысли. Этот город сулил новые встречи. Шагая по проспекту, ведущему из Булонского леса к Трокадеро, я поднимала голову и глядела на освещенные окна домов. Каждое из них казалось мне обещанием, знаком, что все возможно. Несмотря на палую листву и дождь, воздух был насыщен электричеством. Странная осень. Непохожая на другие и навсегда оторванная от всего остального в моей жизни. Там, где я живу теперь, осени не бывает. Маленький порт на Средиземном море, где время для меня остановилось навсегда. Солнце… Каждый день – солнце, и так будет до самой моей смерти. В редкие наезды в Париж за последующие годы мне с трудом верилось, что именно здесь я провела ту осень. Тогда все было куда более ярким, более таинственным – улицы, глаза прохожих, огни, – словно я грезила во сне или наглоталась «дури». А может, я просто была слишком молода и напряжение оказалось мне не по силам. Тем вечером, вернувшись на улицу Винез, я столкнулась в подъезде с темноволосым мужчиной в плаще. Я уже видела его в компании друзей, с которыми мы встречались в Сен-Жермен-де-Пре. Вероятно, он провожал Мирей до дверей квартиры. Я позвонила. Мне пришлось долго ждать, пока она откроет. На ней был красный махровый халат, волосы растрепаны. Свет в гостиной не горел. Она объяснила мне, что спала. Я не осмелилась сказать ей, кого встретила на лестнице. Ее взгляд светился томно и мягко; она притянула меня к себе и обняла. Потом спросила, что я делала весь день, и очень удивилась, узнав, что я брожу в одиночестве по Булонскому лесу.

– Тебе бы нужно завести возлюбленного, – сказала она мне. – Знаешь, нет ничего лучше любви.