– Да, – горько произнесла Крессида. – Как же выбраться из этого кошмара? – Она оглянулась. – Полагаю, дом мы потеряли окончательно?

– Кажется, да, – с грустью констатировала Барбара Кенни. – Да и денег у Джеймса, скорее всего, практически не осталось. – Крессида ужаснулась.

– Я привезла свой ноутбук. Завтра начну во всем разбираться. Узнаем, насколько плохи наши дела.

В дверь постучали. Вошла миссис Берриман с подносом. Аромат свежесваренного кофе, запах домашнего хлеба и ветчины напомнили Кресси о том, что она голодна.

– Спасибо, Берри. То, что нужно.

– На здоровье, – старушка взглянула на девушку. – А вы похудели, – сочувственно произнесла она.

– Берри права, – заявила тетя, когда они снова остались одни. – Ты похудела.

Кресси глотнула кофе.

– Мне кажется, это просто эффект греческого загара. Кроме того, на отдыхе я много гуляла, плавала и... танцевала.

– Дорогая, мне так жаль, что тебе пришлось прервать отпуск, – сказал сэр Роберт. – Но я должен был рассказать тебе... А когда у Джеймса стало плохо с сердцем...

– Я все равно собиралась уезжать, – успокоила дядю Кресси. – Не волнуйтесь. – Она подошла к столику и взяла тарелку с сэндвичами. – Я приехала бы еще раньше, но в разгар сезона трудно купить билет. Мне пришлось провести в Афинах лишний день.

О, это был тяжелый и долгий день. Девушке все время казалось, что ее преследуют. Тогда она присоединилась к группе туристов, осматривавших Акрополь, старалась держаться в толпе, делая все возможное, чтобы не привлекать к себе внимание.

Тем не менее ждала: вот на плечо ляжет рука и вкрадчивый голос произнесет ее имя...

– Кресси, я беспокоюсь за тебя, – нарушила тишину леди Кенни. – Ты слишком мало отдыхаешь. Не отрываешься от компьютера. Разве так можно? Тебе пора найти молодого человека. Начать жить по-настоящему полноценной жизнью.

– Мне нравится моя работа, нравится решать налоговые проблемы, – спокойно отреагировала Кресс. – А если ты под «полноценной жизнью» имеешь в виду то, что я должна с головой окунуться в омут страсти, то, думаю, одного печального примера для семьи достаточно, – ее лицо застыло. – Наблюдая за тем, как мой отец превращался, да простит меня Господь, в послушного раба коварной Элоизы, я получила хороший урок. Теперь представляю, сколько вреда могут нанести бездумные сексуальные отношения.

– Он долгое время был один, – тихо парировала тетя. – Смерть твоей матери потрясла его. Вот Эло-иза и воспользовалась ситуацией. Ведь она очень умна и умеет манипулировать людьми. Так что не будь слишком сурова к отцу, дорогая.

– Да, – с горечью произнесла Кресси, – у меня нет права судить кого бы то ни было. Любовь, как и страсть – это особый вид безумия, против которого нет вакцины.

Теперь я знаю это.

На мгновение у нее перед глазами вспыхнула потрясающая картина: синее море, полоска ослепительно-белого песка, белоснежные скалы, обожженные солнцем. И на фоне удивительного пейзажа – красавец, покрытый бронзовым загаром. Кресси больше всего запомнился его необычный смех. Призывный и вызывающий самые страстные желания.

Кресси стало трудно дышать. И тогда она представила, как закрывает альбом с отпускными фотографиями, кладет его в шкаф и крепко запирает дверцу. Все.

Она не будет думать о нем, приказала себе девушка. Не будет.

Кресси встрепенулась, заметив, что дядя с тетей смотрят на нее с недоумением, и поспешила продолжить:

– Я должна была забыть про свою неприязнь к Элоизе и не отдаляться от отца. Если бы я была рядом, я могла бы помочь. Убедила бы папу в том, что «Парадайз Гроув» – ловушка. А сейчас он в больнице. – Кресси закусила губу, из ее глаз брызнули слезы.

Сэр Роберт погладил ее по плечу.