Сузер мог точно предугадать, когда Луэйн нанесет свой смертельный удар. На лице Охотника появилось особое выражение. Через секунду Луэйн снова был готов к бою. Размахивая топором, он загнал Хэрольда в угол. Затем он встал на цыпочки. Боевой топор поднялся над его правым плечом. Изо всех сил он обрушил грозное оружие на противника — человеку стоящему на коньках от такого удара не уйти.

Хэрольд спасся, использовав для этого единственную возможность. Плюхнувшись на живот, он проехал по льду.

Рука, в которой Луэйн держал топор, снова поднялась. На стальных шипах Охотник побежал к Хэрольду, намериваясь изрубить противника на отбивные.

Когда расстояние между дуэлянтами сократилось до нескольких футов, Хэрольд все еще лежал, отчаянно барахтаясь на скользкой поверхности. И тогда он сделал единственное, что ему оставалось сделать. Размахнувшись, он бросил топор по льду.

Крутясь, топор летел к ногам Луэйна. Чтобы увернуться от удара, Луэйн отпрыгнул назад и приземлился на коньки. Его ноги разъехались в разные стороны.

Хэрольд наконец перестал барахтаться, поднялся, но снова упал. Он не видел, куда улетел его топор. Парня охватило отчаяние. Закрыв голову руками, он ждал, когда на него обрушиться сокрушительный удар.

Но Луэйн тоже неподвижно лежал на льду. Лежал в луже крови, которая медленно увеличивалась в размерах. Толпа ревела. До Хэрольда не сразу дошло, что Луэйн упал на острие топора. Одно лезвие топора застряло во льду, другое впилось Охотнику в спину.

Встав на четвереньки, Хэрольд пополз к сопернику и взял обеими руками голову Луэйна. Он почувствовал, как его охватила жалость.

— Все будет хорошо, — сказал он Луэйну.

Тот надрывно закашлялся.

— Честно говоря, я так не думаю. Рана не такая глубокая, как колодец, и не такая широкая, как церковные ворота, но мне и такой хватит. Я всегда считал Меркуцио самым привлекательным шекспировским героем. Он был не чета этому слюнтяю Ромео.

— О, Луэйн, — сказал Хэрольд, — как жаль, что мне пришлось тебя убить. Ты мне уже стал нравиться, черт тебя возьми!

— И ты мне тоже. Но мы никогда не смогли бы стать друзьями, потому что постоянно старались бы убить друг друга. Странно, правда? Прощай, Хэрольд… Да, чуть не забыл…

— Что? — спросил Хэрольд, низко склоняясь над умирающим, чтобы разобрать его едва слышные слова.

— Скажи, пусть меня похоронят под моим индейским именем. Ан-ко-Пи-Кас, Тот Кто Смеется Первым, на языке алгонкинов.

— А откуда у тебя индейское имя? — удивился Хэрольд.

Луэйн слабо усмехнулся.

— Жаль, у меня нет время рассказать тебе…

Его веки дрогнули и застыли, как упавшие мотыльки.

Хэрольд закинул голову назад и завыл от скорби, ярости и триумфа. А потом на ринг ворвалась толпа. Люди подхватили его и вынесли на руках, чтобы короновать его, как нового победителя Великой Расплаты и Короля Сатурналий.