«Или я, или воры, — правильно подумала девушка. Чувство самосохранения,

преотличнейше развитое у магов, сразу подсказало правильное решение: — Воры!».

Затем магистр произнес:

— Кейсиана, в мой кабинет!

После чего развернулся и ушел, оставив всех осознавать, что отныне гильдия

переходит на военное положение и саму Акину, к которой привязалась эта кличка с

детства, трепетать перед встречей с магистром.

Трепетать было от чего — на шее ученицы магической гильдии имелось прямое

свидетельство ее непосредственного участия в глумлении над оплотом магистра.

Нервно сглотнув, под всеобщими сочувствующими взглядами девушка направилась к

главе гильдии, предчувствуя что-то вроде «Это след от твоей ноги!» или «А кто тут

мне пограбежом занялся?».

А потому, едва оказавшись подальше от внимательных глаз, на узкой лестнице

ведущей в кабинет магистра, она торопливо сняла с шеи переместитель и затолкала

его под широкий кожаный браслет на запястье. И после этого настороженно

двинулась к магистру, поднялась на третий этаж, на негнущихся ногах подошла к

двери в кабинет и…

— Не туда, девочка моя, — раздалось из помещения напротив.

Спальни магистра.

Несколько удивленная таким поворотом событий, Акина повернулась, подошла к

приоткрытой двери, открыла и застыла на пороге. Потому как от двери до кровати

главы гильдии были расставлены маленькие напольные свечи, а все помещение

оказалось погружено в полумрак, ну и… сам магистр сидел на свой знаменитой

кровати. Кровать поистине была знаменитая. Большая, с невысоким пологом над ней, все детали обшиты мягкими подушечками, с шелковым постельным бельем,

крепящимся к матрасу и частично к пологу, с нижним выдвижным ящиком, в котором

ежедневно менялись продукты и вода… Магистр просто был параноиком. В юности

ему довелось пережить цунами, землетрясение, пожар, торнадо, наводнение… и в

принципе все, что можно было пережить, он пережил. С тех пор Сонсер был готов ко

всему всегда и везде. Точнее в своей спальне, которую без надобности не любил

покидать. Так вот стоило начаться малейшей дрожи земли, как внешне просто

кровать, обнажая стальную сущность, складывалась в ящик, который и каменному

троллю было не под силу проломить. И вот там, в целости и сохранности должен был

оказаться магистр, наедине с запасами еды и воды, которых по идее должно было

хватить на десять дней минимум. Но по факту во все те пять раз что ящик

захлопывался, при малейшей вибрации здания, чаще всего после Акининых опытов, магистр оказывался снаружи. Жутко от этого злился, но каждый раз не успевал. Разок

он даже разбежался и прыгнул, надеясь поспеть в захлопывающийся саркофаг,

опосля ходил с огромной шишкой на лбу и жутко злой, потому как не успел.

Так вот сейчас Акина стояла и восторженно взирала на эту знаменитейшую кровать.

На кровати восседал магистр, но он был не так интересен, как великий магический

ящик словно сделавшей своей обязанностью издеваться над хозяином, за что к нему

с нежной любовью относилась вся магическая гильдия.

— Акина, — начал магистр Сонсер, — девочка моя.

Ученица гильдии продолжала смотреть на кровать.

— Ты уже взрослая.

Кровать все еще интересовала ее больше разговора.

— И теперь тебе стало можно…

После этих слов Акина несколько недоуменно поглядела на начальство.

— Да-да, уже можно, — продолжил магистр, и похлопал по покрывалу.

Это было совершенно напрасно, так как от даже столь малейшей вибрации, кровать

угрожающе заскрипела, грозясь обратиться в жизнеспасительный ящик. Магистр

застыл, Акина так же, надеясь узреть знаменитую трансформацию, но… ничего не

прошло.

Облегченно вздохнул магистр, досадливо Акина, кровать хранила ехидное молчание.