Крылатая фраза об истоках русской литературы: «Все мы вышли из гоголевской «Шинели», если ее перефразировать относительно литературы чешской, должна звучать так: «Все мы родом из баллад и сказок Эрбена». В том числе и великий роман Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка», который оставил неизгладимый след в мировой культуре, роман, состоящий из баек, болтовни, историй, рассказываемых сочным народным языком с пражскими просторечиями, любимым героем Чехии – Швейком.Карел Яромир Эрбен

Букет

из народных преданий

Букет

Мать умерла и взята могилой,

Сиротки после нее остались,

Каждое утро к ней приходили,

По матушке своей сокрушались.

Пожалела мать сыночков и дочек;

Душа ее возвратилась

И воплотилась в малый цветочек,

Им вся могила покрылась.

Узнали матушку детки по духу,

Узнали и заплясали;

Простой цветочек, свою утеху

Материнской душою назвали[1].

Мать-душа нашей родины милой,

Вы, простые наши преданья!

Собрал я вас на той давней могиле,

Кому принесу эту дань я?

В скромный букет цветки соберу я,

Лентой его украшу,

В широкие земли путь укажу я,

Там семьи, близкие нашим.

Может, и вспомнит о матери дочка,

Дух материнский почуяв,

Может, найдется далекий сыночек,

Сердцем услышит родную.

Клад

I

На пригорке, между буков,

храм построен с башней низкой,

с башни разносились звуки

лесом к деревеньке близкой.

То не колокола пенье,

что терялось в отдаленье, —

била грохот деревянный

созывал к молитве ранней.

Из деревни к Божьей славе

вверх идет толпа людская,

люди, что боятся Бога,

Христа муки воспевают.

В храме грустно, голы стены,

алтарь с покрывалом черным,

Христа страсти незабвенны

воспевает хор церковный.

Что же там в лесу белеет,

в лесу черном, за рекою?

То крестьянка поспешает,

малыша обняв рукою,

торопливыми шагами,

в лучшем праздничном наряде,

быстро к речке приближаясь,

с драгоценной своей ношей

бежит, к берегу спускаясь,

поспешает к службе Божьей.

Тут, вблизи лесной сторонки,

костел высится над нею,

крепко детские ручонки

обнимают мать за шею.

Ветерок легонько веет,

из костела слышно пенье,

хор по-прежнему рыдает

об Иисусовых мученьях.

Пятница идет Страстная,

люди Бога поминают.

Вдоль скалы она бежала,

вдруг, глазам своим не веря,

удивленно оглянулась,

вопрошая: «Где я? Где я?»

Побежала – и вернулась,

пригляделась, обернулась.

«Что со мною? По дороге

этой столько раз ходилось,

привели куда же ноги?

Неужели – заблудилась?»

Снова встала, оглянулась,

переменам удивляясь,

очи потерев, вздохнула,

снова к храму устремляясь,

повторяя изумленно:

«Боже, что за перемена!»

Триста лишь шагов от храма,

лес закончился дремучий,

здесь лежал обычный камень,

что ж такое? Дивный случай!

Взору что ее явилось?

Почему глазам не верит?

Вместо камня появилась

тут скала с открытой дверью.

Как от веку здесь стояла!

Что же прежде не видала?

В глубине видны чертоги,

что-то светится оттуда,

и, охвачена тревогой,

тянется она, как к чуду,

к пламени, что серебрится

лунным ярко-белым светом,

чтобы вмиг перемениться,

поражая солнца цветом,

медно-рыжим цветом солнца