Заповедник гоблинов: Фантастические романы - Клиффорд Саймак (1968)

– Простите, – сказал Максвелл. – Но не все настолько хорошо знакомы с маленьким народцем…

– Будьте добры, – перебил О’Тул, – познакомьте его в таком случае!

– Это правда, – сказал Максвелл, обращаясь к Черчиллу. – Или, во всяком случае, вполне может быть правдой. Они не бессмертны и в конце концов умирают. Но живут так долго, что нам и представить трудно. Рождения у них редкость, иначе на Земле не хватило бы для них места. Но они доживают до невероятного возраста.

– А все потому, – сказал мистер О’Тул, – что мы проникаем в самое сердце природы и не транжирим драгоценную силу духа на мелочные заботы, о которые вдребезги разбиваются жизнь и надежды людей. Однако это слишком печальные темы, чтобы тратить на них столь великолепный осенний день. Так обратим же наши мысли со всем рвением к пенному элю, который ждет нас на вершине!

Он умолк и вновь начал взбираться по тропе – заметно быстрее, чем раньше.

Сверху им навстречу опрометью бежал крохотный гоблин – пестрая рубаха, которая была ему велика, билась на ветру.

– Эль! – верещал он. – Эль!

Он остановился перед ними, едва не упав.

– Ну и что эль? – пропыхтел мистер О’Тул. – Или ты хочешь покаяться, что осмелился его попробовать?

– Он скис! – простонал маленький гоблин. – Весь этот заклятый чан скис!

– Но ведь эль не может скиснуть! – возразил Максвелл, понимая, какая произошла трагедия.

Мистер О’Тул запрыгал на тропе, пылая яростью. Его лицо из коричневого стало багровым и тут же полиловело. Он хрипел и задыхался.

– Нет, может! Если его сглазить! Проклятие, о, проклятие!

Он повернулся и заспешил вниз по тропе в сопровождении маленького гоблина.

– Только дайте мне добраться до этих гнусных троллей! – вопил мистер О’Тул. – Только дайте мне наложить лапы на их жадные глотки! Я их выкопаю из-под земли вот этими самыми руками и повешу на солнце сушиться! Я спущу с них шкуры! Я их так проучу, что они вовек не забудут!..

Его угрозы все больше сливались в нечленораздельный рев, пока он быстро удалялся вниз по тропе, спеша к мосту, под которым обитали тролли.

Два человека с восхищением смотрели ему вслед, дивясь такому всесокрушающему гневу.

– Ну, – сказал Черчилл, – вот мы и лишились возможности испить сладкого октябрьского эля.

Глава 4

Когда Максвелл на одной из более медленных полос шоссе доехал до окраины университетского городка, часы на консерватории начали отбивать шесть. Из аэропорта Черчилл поехал другим путем, и Максвелл был этим очень доволен – не только потому, что юрист был ему чем-то неприятен, но и потому, что он испытывал потребность побыть одному. Ему хотелось ехать медленно, откинув щиток, в тишине, ни с кем не разговаривая и только впитывая атмосферу всех этих зданий и аллей, и чувствовать, что он вернулся домой, в единственное место в мире, которое по-настоящему любил.

Сумерки спускались на городок благостной дымкой, смягчая очертания зданий, превращая их в романтические гравюры из старинных книг. В аллеях группами стояли студенты с портфелями и негромко переговаривались. Некоторые держали книги под мышкой. На скамье сидел седой старик и смотрел, как в траве резвятся белки. По дорожке неторопливо ползли двое внеземлян-рептилий, поглощенные беседой. Студент-человек бодро шагал по боковой аллее, насвистывая на ходу, и его свист будил эхо в тихих двориках. Поравнявшись с рептилиями, он поднял руку в почтительном приветствии. И всюду высились древние величественные вязы, с незапамятных времен осеняющие все новые и новые поколения студентов.