Это было бесполезно. Волусия снова кивнула, и новая лавина стрел взвилась в воздух, накрывая горящий корабль. Люди вскрикивали, пронзаемые стрелами, и падали кто на палубу, а кто – за борт. В этой бойне выживших не было.

Волусия стояла и ухмылялась, удовлетворённо глядя на тлеющий от днища до мачты корабль, от которого вскоре остался только обожжённый скелет.

Всё стихло, когда люди Волусии прекратили огонь и выстроились, глядя на неё и терпеливо ожидая приказа.

Волусия сделала шаг вперед, достала свой меч и перерубила канат, привязывавший корабль к пирсу. Корабль быль освобождён, и Волусия подтолкнула его в море своим золочёным ботинком.

Волусия наблюдала, как течение подхватило корабль, и он начал движение. Она знала, что течение принесёт его на юг, прямо в сердце столицы. Все там увидят сгоревший корабль, тело Ромулуса, стрелы Волусии, и поймут, что он приплыл от неё. Они будут оповещены о начале войны.

Волусия обернулась к Соку, стоявшему у неё за спиной с открытым ртом, и улыбнулась.

«Вот так я предлагаю мир», – сказала она.

Глава четвёртая

Гвендолин стояла на коленях на корме, хватаясь за перила, собирая все силы, чтобы подняться и, перегнувшись через борт, посмотреть на горизонт. Всё её тело дрожало, истощенное голодом, голова кружилась, и, смотря вдаль, она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Кое-как она нашла в себе силы встать на ноги, и попыталась рассмотреть, что же там впереди.

Гвендолин прищурилась, всматриваясь в туман, сомневаясь, реальную ли она видит картину или очередной мираж.

Там, на горизонте, виднелся бесконечной ширины берег, в центре которого, в просторном заливе, помещался оживлённый порт. Две сверкающих золотом колонны тянулись к небу, обрамляя возвышавшийся позади них город. Когда солнце опустилось ниже, и колонны, и город приобрели желтовато-зелёный оттенок. Гвен отметила, что облака в этих местах двигались очень быстро. Сейчас она не могла сказать, действительно ли небо в этой части мира было другим, или это были игры её ослабленного сознания.

В заливе рядом с городом стояла сотня гордых кораблей, все с мачтами такой высоты, каких ей ещё не приходилось видеть. Это был самый процветающий город из всех, что она знала, построенный у самой кромки моря, и, казалось, не имевший больше границ, подчинивший себе даже океан. По сравнению с ним Королевский Двор выглядел деревней. Гвен и представить не могла, что столько строений может быть в одном месте. Ей было любопытно, что за люди там жили, ведь это должна была быть великая нация. Имперская нация.

Внезапно, Гвен животом ощутила толчок, и поняла, что их подхватило течение. Вскоре их затянет в огромный залив, в окружение всех этих кораблей, где их возьмут в плен и, возможно, убьют. Гвен вспомнила, насколько жесток был Андроникус и насколько жесток был Ромулус, и подумала, что именно так и поступают в Империи. Ей пришло в голову, что умереть в море, было, наверное, лучшим жребием.

Гвен услышала шарканье подошв по палубе, и, обернувшись, увидела Сандару – бледную от голода, но стоящую прямо и гордо у перил. В руках она держала огромною золотую реликвию в виде бычьих рогов, и наклоняла её из стороны в сторону, пытаясь поймать солнце. Гвен видела, как солнечные вспышки одна за другой отражаются от золотой поверхности, посылая сигнал на далёкий берег. Сандара целилась не в город, а севернее, в сторону уединённой рощи у самой воды.