Очевидно, что Ум, который сходен по своей природе с нашим внешним рассудком, может быть лишь вторичной силой существования. Ибо на нем лежит печать неспособности и неведения, свидетельствующая о том, что он производное и подмастерье, а не изначальный творец; мы видим, что ему непонятны и незнакомы воспринимаемые им объекты, что он не обладает спонтанной властью над ними; ему приходится довольствоваться относительными знанием и властью, которые обретаются с большим трудом. Этой изначальной неспособности не существовало бы, будь эти объекты его собственными структурами, творениями его внутренней Силы. Хотя, возможно, этот недостаток присущ только индивидуальному уму, так как он обладает только внешней и вторичной силой и знанием, а универсальный Ум, являющийся цельным и монолитным, напротив, наделен всезнанием и способен к всемогуществу. Но Ум, как мы его знаем, по природе своей является Неведением, ищущим знание; это знаток фрагментов и мастер разделения, пытающийся прийти к сумме, сложить из частей целое – он не осознаёт сути вещей или их целостности; универсальный Ум, обладая той же природой, может, в силу своей универсальности, знать сумму того, что он разделил на части, но ему все равно недостает сущностного знания, без которого не может быть подлинного интегрального знания. Сознание, обладающее сущностным и интегральным знанием, переходящее от сути к целому и от целого к частям, должно быть уже не Умом, а совершенным Сознанием-Истиной, которому спонтанно и изначально присуще как знание мира, так и знание себя. Именно с этих позиций нужно подходить к субъективному восприятию реальности. Верно то, что не может быть объективной реальности, независимой от сознания; но в то же время есть истина и в объективности, и она заключается в том, что реальностью вещей является нечто, находящееся внутри них и не зависящее от толкований ума и от конструкций, создаваемых им на основе своих наблюдений. Эти конструкции представляют собой субъективный образ или подобие вселенной, но вселенная и ее объекты – нечто большее, чем просто образ или подобие. В сущности, они творятся сознанием, но сознанием, которое едино с бытием. Его субстанция является субстанцией Бытия, а его творения созданы из этой субстанции и поэтому реальны. Следовательно, мир не может быть просто субъективным творением Сознания; и субъективная, и объективная истина вещей реальны, будучи двумя сторонами одной Реальности.

Все вещи в определенном смысле – используя условные, но емкие понятия нашего человеческого языка – являются символами, через которые мы должны приближаться к Тому, что делает возможным их и наше существование. Бесконечность единства – один символ, бесконечность множества – другой: а поскольку каждый элемент множества обнаруживает за собой единство и тяготеет к единству, поскольку каждая вещь, называемая нами конечной, является репрезентативным образом, внешней формой, символическим отражением какого-то аспекта бесконечного, то все, что проявляется во вселенной, все ее объекты, события, ментальные формации, витальные формации тоже, в свою очередь, символизируют и обнаруживают бесконечное. С точки зрения нашего субъективного ума, бесконечность существования является одним символом, а бесконечность несуществования – другим. Бесконечность Бессознательного и бесконечность Сверхсознательного – два полюса в проявлении абсолютного Парабрахмана, и мы, существуя между двумя этими полюсами и двигаясь от одного к другому, прогрессивно постигаем, постоянно осмысливаем и субъективно созидаем в себе это проявление Непроявленного. Следуя такому развертыванию нашего самосущего бытия, мы в конце концов должны понять, что невыразимое Присутствие Парабрахмана, мы сами, мир, все сущее и не-сущее являются откровением того, что может полностью открыть себя только своему собственному сокровенному, вечному и абсолютному свету.