Вторым большим упущением, по моему мнению, было недостаточное сотрудничество с другими службами и управлениями, располагавшими значительными возможностями по сбору интересовавших нас данных, в особенности – с управлением военной разведки и контрразведки – абвером. Я довольно часто получал и оттуда информацию, содержание которой хотя и представляло определенный интерес, но все же оставляло желать много лучшего. Недостаток этот проистекал не от небрежности или незаинтересованности. Дело в том, что инициатива на фронте вплоть до последнего времени оставалась в руках немцев: военные операции приносили быстрые и крупные успехи. Поэтому вполне естественно, что внимание службы «1-Ц» и оперативного управления верховного главнокомандования было сконцентрировано главным образом на текущих делах, охватывая лишь ближайшее будущее. Управление разведки и контрразведки, в связи с нехваткой времени для передачи нам полученных им сведений, играло при этом незначительную роль. В тот период мы опирались главным образом на данные войсковой разведки. Их тогда вполне хватало, хотя меня ныне иногда удивляет, как это при небольшом объеме информации мы добивались крупных успехов.

Но чудесное то время закончилось, когда потерпела неудачу летняя кампания 1941 года. Теперь противник, пусть даже на короткий срок, захватил инициативу. В связи с этим возросла необходимость проведения перспективного анализа возможностей и оперативных замыслов русских, чтобы избежать новых неприятных неожиданностей.

При таком положении вещей я очень скоро связался с адмиралом Канарисом, которого до тех пор знал лишь понаслышке. Его управление военной разведки и контрразведки было подчинено непосредственному верховному главнокомандованию вермахта. Я поставил перед собой цель сделать наше сотрудничество более тесным и интенсивным. Очень скоро между нами установились прочные личные контакты.

Адмирал Канарис. Мартин Борман – русский агент

Личность адмирала даже по прошествии многих лет после его трагической смерти – он был казнен 9 апреля 1945 года после весьма сомнительного расследования, произведенного эсэсовским судом в концлагере Флоссенбюрг, – до сих пор окутана покровом неопределенности и двойственности. Он разделил участь многих выдающихся представителей разведывательной службы как внутри страны, так и за рубежом, в числе которых был и полковник Николаи. В некоторых публикациях авторы, которые наверняка не знали Канариса лично и тем более не были с ним в близких отношениях, критикуют его поступки и действия. Они обвиняют адмирала в нерешительности, недостаточной выдержке, но чаще всего – в непредсказуемости. На личность начальника абвера бросают тень сделанные после войны сомнительные разоблачения его в том, что он, мол, пытался изменить отечеству.

По моему мнению, все эти весьма неопределенные и мало аргументированные версии вносят путаницу в оценку действий Канариса и не только не приближают нас к истине, но еще больше удаляют от нее. Против сочинителей таких историй говорит, прежде всего, то глубокое уважение и даже восхищение, которое бывшие сотрудники абвера питают до сих пор к адмиралу. В словах этих людей звучит не только благодарность за сердечную заботу о них, но и почтение к нему как к незаурядной личности.