Кстати, даже с учетом европейской составляющей пестрого культурного бэкграунда Виллагры русскому читателю следует учитывать еще одну особенность, которая вносит дополнительный колорит в фантасмагорический калейдоскоп «Антарктиды». Оставив в стороне традиционную специфику южноамериканских рассуждений о добре и зле, замечу лишь, что даже понятия Юг и Север для чилийца значат совсем не то, что для нас с вами. Впрочем, вряд ли все это столь важно. Ведь дело касается другого полушария Земли, но не мозга. Кто-то должен быть крайним. Если не Север, то Юг.

Леонид Ситник

P.S. И еще один момент… В принципе, я вполне мог бы и вовсе не упоминать о нем, поскольку, в отличие от автора, не считаю его таким уж важным с точки зрения качеств этой книги. Но раз уж автор настолько озаботился этим обстоятельством, что пожелал его скрыть, то, наверное, оно достойно упоминания, тем более что и сам автор вовсе не стремился, во всяком случае – в России, окружать свою личность завесой непроницаемой тайны, а сделал это, скорее, ради шутки, в рамках литературной игры, которой и является, по сути, любая книга, и если автор скрыл этот факт, то лишь потому, что и сам считает его не имеющим никакого значения, а в такой стране, как Чили, сделать это обстоятельство не имеющим никакого значения для восприятия собственно книги можно, лишь вывернув его наизнанку, благо двойное и двойственное имя позволяло сделать это без лишних ухищрений, простым умолчанием. Дело в том, что наш жесткоперый автор на самом деле – милая женщина.

Я не готов прямо сейчас пускаться в длинные рассуждения о мужском и женском началах в творчестве, которые, в целом, не имеют никакого отношения к полу, но эмоциональная сторона этой книги, при всей своей физиологической выпуклости, мягко скажем, не довлеет над ее интеллектуальной составляющей, как это принято считать в отношении женской литературы, и если и говорить о какой-то особенной непосредственности автора, то лишь в том смысле, что его не назовешь посредственным. Впрочем, если кому-то понадобится подходящий повод для того, чтобы списать на него некоторую странность этой книги, то предлагаю воспользоваться именно этим моментом. Пусть этот роман будет женским.

В процессе работы над этим переводом однажды я со своим мужским самоумием чуть изменил один из эпизодов, немного по-иному интерпретировал фразу и даже сам не заметил этого, поскольку на самом деле просто не понял, что в точности имелось в виду, и допустил некоторую вольность, что Мария – так мне было позволено обращаться к автору – сразу почувствовала, восприняв это не как неточность, а именно как мужской произвол, и после довольно бурного обсуждения этого эпизода вездесущий «скайп» неожиданно принес мне с того конца этого света следующее сообщение: «Спасибо за признание в любви!» Конечно, это было сказано всего лишь с дружеской иронией, хотя мне было бы приятно отнести эти слова к русскому тексту этой книги.

P.P.S. Несколько слов по поводу странного финала этой книги. В принципе, вопрос опять-таки второстепенный, но удержаться от удовольствия прокомментировать его я не смог.

Вавилонская башня рухнула не оттого, что люди потеряли общий язык. Подвели расчеты. В древнем Вавилоне считали, что число Пи равняется 3,125. И Вавилон пал. В 2011 г. американский студент Александр Йи и японский исследователь Сигэру Кондо установили очередной рекорд, просчитав число Пи с точностью до 10 триллионов знаков после запятой.

Число Пи, как известно, является отношением длины окружности к ее диаметру. Доказано также, что вычислить его до конца невозможно. Любопытно, что с чисто геометрической точки зрения для любых мыслимых расчетов достаточно первых 39 значений. Длина окружности вращения Вселенной при этом может быть вычислена с точностью до радиуса протона. Но тогда зачем природе все эти остальные триллионы?