Британская Сикрет интеллидженс сервис организовала пост подслушивания в угловом доме на близлежащей Лютцовплац над магазином, где были выставлены огромные автомобили «майбах». Позади сверкающих витрин (фасада «Фригидера»), на другой стороне площади, пряталось берлинское представительство американского управления военно-морской разведки.

За углом, в роскошной квартире, занимающей целый этаж одного из самых роскошных особняков Берлина, красивый сибаритствующий поляк Юрий де Сосновски снимал копии с германских сверхсекретных планов сразу же после того, как они были подготовлены и отпечатаны. Их приносили прямо в его апартаменты две доверенные секретарши Генерального штаба, которых он соблазнил с помощью надежного сочетания дела и удовольствия.

И вот я вновь в Берлине, навещаю свои старые объекты после тридцати трех лет отсутствия, поскольку именно летом 1937 года я последний раз зашел к майору Йосту, чтобы получить хоть какую-то информацию, добывать которую в этих стенах становилось все труднее. Интересно, что же стало со старым «кварталом Бендлер». Молодой таксист, которого я попросил доставить меня туда, никогда не слышал этого названия. Не желая терять заработок, он посмотрел свой путеводитель, но напрасно и, обернувшись ко мне, с виноватой улыбкой сказал:

– Извините, но в Берлине нет ни Бендлерштрассе, ни набережной с названием Тирпиц.

Когда я описал ему район между каналом и Тиргартен-парком, лицо его просияло.

– А, вы имеете в виду Штауффенбергштрассе[4] и набережную Рейхпич! Я знаю, где это.

Вскоре перед моими глазами показалось серое гранитное здание, которое в те дни занимал абвер, не поврежденное бомбами и, по-видимому, даже не наносившееся как объект на штурманские карты бомбардировщиков.

Здесь располагалась Fuchsbau, или «лисья нора», как называли свою контору работавшие там мужчины и женщины – официальные интриганы военного ведомства Третьего рейха.

Пройдя с набережной через портик, я нерешительно поднялся по ступенькам в слабо освещенный вестибюль, не зная, что увижу в этом мавзолее умершей эпохи. Неожиданно, как deja vu, всплыли воспоминания о моем визите сюда в начале тридцатых годов.

По-прежнему по обеим сторонам холла виднелись старомодные лифты, которые всегда были неисправными. Прямо передо мной была широкая лестница, ведущая в мезонин с высокими окнами, проникающий через которые свет освещал холл. Слева была конторка охранника, у которой три десятилетия назад я предъявил суровому капралу свой посетительский пропуск.

Часового не было, а его место занимал тоненький юнец, скучающе взиравший на проходивших мимо людей, не предъявлявших ни значков, ни пропусков. Но в самом здании ничего не изменилось, кроме жильцов.

Старая штаб-квартира абвера теперь была занята филиалом Прусской государственной библиотеки и берлинским отделением федерального бюро страхования. Здесь также обитало еще несколько контор, вносящих арендную плату домовладельцу, фирме, расположенной на Фазаненштрассе.

Я поднялся по лестнице, повернул налево и прошел по длинным темным коридорам второго и третьего этажа. Руководствуясь желтыми страницами когда-то секретного указателя, я останавливался перед дверьми, за которыми прежде сидели асы шпионажа Третьего рейха: полковник Ганс Пикенброк, шеф отдела разведки; полковник Эрвин фон Лахузен, высокий австриец, возглавлявший группу саботажа и диверсий; полковник Иоахим Рохледер, молчаливый и замкнутый глава третьего отдела, занимавшегося контрразведкой.

Это была странная прогулка, вызывавшая в памяти тени прежних обитателей кабинетов, занятых ныне клерками и бухгалтерами, роющимися в своих бумагах, подобно персонажам романа Густава Фрейтага, печатающих, пишущих, курящих сигареты и пьющих кофе из бумажных стаканчиков.