Если я продолжу идти по пути, который приведет меня в правоохранительные органы, рассуждал я, не пожалею ли я об этом? С другой стороны, не будет ли слишком опрометчиво сделать ставку на актерскую профессию? Ведь я видел на примере отца, какой может быть актерская судьба. Бескомпромиссная борьба за то, чтобы любой ценой пробиться наверх и достичь положения «звезды», могла оказаться для меня слишком тяжелым грузом. Мне было ясно, что этот путь будет нелегким и вполне может закончиться трагически. Ведь крах моего отца как актера по сути стал главной причиной распада моей семьи. Отец желал успеха больше, чем чего бы то ни было другого, но так его и не достиг – может быть, именно потому, что слишком к нему стремился.

Я не знал точно, почему он ушел от нас. Но, разумеется, у меня были на этот счет кое-какие предположения. Мне казалось, что это случилось из-за его уязвленного самолюбия и его пристрастия к алкоголю. Но я понимал и то, что было бы слишком примитивно объяснять все только этим.

Так или иначе, он ушел и зажил какой-то своей, отдельной от нас жизнью. Я был достаточно взрослым, чтобы понять: такое случалось сплошь и рядом, и наша семья отнюдь не была в этом уникальной. Но я думаю, что именно по причине ухода отца в молодости я чувствовал себя таким неуверенным в себе.

Кроме Эда, мне не с кем было поговорить о своих проблемах и о том, что мне делать со своей жизнью. Отец находился неизвестно где, а мать к тому времени уже постоянно напивалась. То есть она вроде бы была рядом, но в то же время отсутствовала. Мало того, она вышла замуж второй раз – за своего приятеля Пита, который тоже любил выпить, и вместе с ним переехала во Фресно, забрав с собой Эми. В последующие годы они перебрались в Массачусетс, а затем во Флориду, где купили мотель, который в конце концов прогорел. Но моя мать, где бы она ни находилась, кокетничала и флиртовала, без конца мурлыча себе под нос знаменитую песню Пегги Ли «Неужели это все, что есть на свете?».

К счастью, у меня был брат. Мы с ним могли полагаться только друг на друга. И в то время мы с ним находились на распутье. Мы часто говорили о том, что хорошо было бы отправиться в какое-нибудь большое, долгое путешествие, и как-то раз вдруг задались вопросом: почему бы не сделать это сейчас? Разве не правильно было бы, прежде чем приступать к работе в управлении шерифа округа, получше узнать страну, насладиться свободой? Разве будет для этого более подходящее время?

Шел 1976 год. Вся страна отмечала двухсотлетие Соединенных Штатов. Юбилейные мероприятия были организованы на широкую ногу: фейерверки, люди в костюмах отцов-основателей, парусные суда в гаванях – все напоминало о великих событиях двухвековой давности. Празднование докатилось и до маленьких провинциальных городков, где люди раскрасили в цвета национального флага пожарные гидранты. Вьетнамская война наконец закончилась. Прошло три года с тех пор как Никсон, не желавший признать, что наша страна потерпела тяжелое поражение, произнес свою знаменитую речь, в которой заявил, что добился почетного мира и все выдвинутые им условия выполнены. Призыв новобранцев был прекращен за год до того, как мой брат достиг совершеннолетия. Будь он всего на год старше, он отправился бы на войну.

Вскоре президентом должны были избрать Джимми Картера. Несмотря на высокую инфляцию и время от времени случавшиеся перебои с газом, страна тогда вздохнула посвободнее, избавившись от напряжения, характерного для того периода, когда во Вьетнаме происходили военные действия. Наслушавшись композиции группы «Степпенвулф» «Рожденные дикими», мы с братом отправились колесить по стране на мотоциклах, не зная толком, ни куда мы едем, ни сколько времени продлится наше путешествие.