Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник) - Фрэнк Герберт (1976)

Преподобная Мать фыркнула.

– Принцесса, – негромко, доверительным тоном, сказал Скитале, – но вы и так уже с нами. Разве это не вы доносите старшим сестрам Ордена обо всем происходящем в Императорском дворце?

– Паулю известно, что я переписываюсь со своими учителями, – отвечала она.

– Но разве не вы поставляете им материалы для пропаганды против вашего Императора? – произнес Эдрик.

Не «нашего», подумал Скитале, – «вашего» Императора. Ирулан слишком опытная гессеритка, чтобы не заметить подобной оговорки.

– Все дело в существующих силах и в их приложении, – проговорил Скитале, пододвигаясь поближе к емкости, где плавал гильдиец. – Мы, тлейлаксу, уверены, что во всей Вселенной есть только ненасытная алчущая материя, а энергия – единственное, на что можно положиться. И она обучается. Вы слышали мои слова, принцесса: энергия обучается. Это мы и называем силой.

– Но вы не убедили меня в том, что мы сумеем победить Императора.

– Мы даже и себя самих не убедили в этом, – отвечал Скитале.

– Куда ни посмотришь, – отвечала Ирулан, – всюду сила его противостоит нам. Он – Квисатц Хадерах, тот, кто присутствует одновременно во многих местах. Он – Махди, и его желания превращаются в закон для послушных миссионеров Квизарата. Он – ментат, чьи возможности превосходят величайшие достижения древних компьютеров. Он – Муад’Диб, по одному слову которого легионы фрименов вырезают население целых планет. Он – пророк, перед которым открыто грядущее. Он – обладатель того уникального набора генов, в котором так нуждается Бене Гессерит…

– Все эти его атрибуты мы знаем, – перебила ее Преподобная Мать, – знаем еще, что таким же набором генов обладает и его отвратительная сестрица Алия. Но оба они все-таки люди. А это значит, что у них есть слабости.

– Каковы же человеческие слабости Императора и пророка? – спросил лицедел. – Не таятся ли они в религиозной сути джихада? Можно ли обратить против Императора его Квизарат? И прочна ли гражданская власть Великих Домов? Способен ли конгресс Ландсраада на большее чем пустой шум?

– Вспомните о Картеле негоциантов и перевозчиков товаров, – произнес Эдрик, поворачиваясь в баке. – КООАМ – это бизнес, а бизнес там, где выгода.

– Не следует забывать и о матери Императора, – напомнил Скитале. – Насколько мне известно, леди Джессика не отлучается с Каладана, но часто сносится со своим сыном.

– Предательница, – ровным голосом произнесла Мохийам, – если бы только можно было отказаться от этих рук, которыми я выпестовала ее…

– Наш заговор предъявляет к участникам строгие требования, – сказал Скитале.

– Ну, все мы больше чем заговорщики, – возразила Преподобная Мать.

– О да, – согласился Скитале. – Еще бы, мы полны энергии и учимся на ходу. Это делает нас единственной надеждой человечества, его спасителями, – проговорил он в тоне абсолютной убежденности, что в устах тлейлаксу являлось предельной насмешкой.

Только одна Преподобная Мать оценила языковую тонкость.

– Почему же? – спросила она, обращаясь к Скитале.

Прежде чем лицедел успел ответить, Эдрик прочистил горло и произнес:

– Зачем заниматься сейчас философской чепухой? Любой вопрос, если достаточно долго докапываться до сути, сводится к одному и тому же: «Почему это происходит?» Политика, религия и торговля сходятся в конце концов к одному: в чьих руках сила. Альянсы, картели, союзы лишь гоняются за миражами, пока речь не идет о власти. Все прочее – ерунда, как должно быть ясно любому мыслящему существу.

Скитале пожал плечами: жест предназначался одной Преподобной Матери. На вопрос ответил Эдрик. Похоже, напыщенный дурак гильдиец – слабое звено в заговоре. Чтобы убедиться, что Преподобная Мать понимает это, Скитале проговорил:

– Внимательно слушая учителя, приобретаешь познания.

Преподобная Мать медленно кивнула.