– Это невозможно, – нервно засмеялась Инесс. – Сегодня я поняла, что никуда не гожусь, есть девушки куда красивее меня, куда обаятельнее. Конечно, я была сегодня не самой худшей, но я трезво смотрю на вещи, мне даже в первую десятку попасть невозможно.

– Возможно все, – убежденно произнес Ястребов, – главное понять, чего ты хочешь в этой жизни, а способ реализовать мечту найдется. Возможно, несколько другой, чем представлялось.

– Вы тратите на нас ваше время, – напомнил Хосе.

– Надеюсь, не зря. Пробы, в первую очередь пробы, – широко улыбнулся Ястребов. – Прежде чем показать вас своему продюсеру, я должен провести с вами пару занятий. Я знаю, что ему нужно. Продюсеры не просто смотрят кандидатов, еще до начала конкурса у них создается образ идеального ведущего. И если вы будете знать заранее, чего от вас ждут, шансы ваши сразу возрастают, – Ястребов сделал паузу. – Вы согласны?

Брат и сестра переглянулись. Предложение выглядело странным. В жизни редко случается, чтобы на улице подошел человек и предложил то, о чем ты давно мечтаешь.

– Вы сомневаетесь? Я могу обратиться к другим, – в тоне Ястребова не слышалось ни угроз, ни разочарования, а просто констатация факта.

– Когда можно начать? – вырвалось у Инесс, и она прикоснулась к иссиня-черным густым волосам, демонстрируя свою красивую руку.

– Прямо сейчас. Вы же готовились к пробам? Я поеду впереди, а вы следуйте за мной.

Не удивляйтесь, заниматься придется у меня дома, просто я не хочу показывать вас раньше времени на студии. Вы станете моим сюрпризом .продюсеру.

И, не дожидаясь, пока его спросят о чем-либо еще, Ястребов сел в свою машину. По дороге то и дело смотрел в зеркальце заднего вида. Потрепанный «Форд» следовал за ним, как приклеенный.

– Странный тип, – покусывая от волнения ноготь, произнесла Инесс. – Фамилия у него французская, а на француза не похож.

– Латиноамериканца он тоже мало напоминает, хотя и говорит без акцента. Я же говорил тебе, все у нас получится, – Хосе подмигнул сестре.

– Я боюсь, – честно призналась девушка.

– Чего?

– От него холодом каким-то веет.

– Это от волнения, у нас еще страх после проб не прошел. Ты, сестренка, у меня самая лучшая, самая красивая.

– Они так не думают, они этого не заметили, – вспомнила о неудачных пробах на телеканале Инесс.

Ястребов притормозил, свернул во двор, подъехал к самым воротам гаража, чтобы освободить место для автомобиля Хосе.

– Странно у вас здесь, сеньор Алатур, – осмотрелась Инесс.

Она на цыпочках пробралась по песку к черепу быка и прикоснулась кончиком пальца к отполированным блестящим рогам.

– Не обращайте внимания, это дизайнер придумал. Должно же мне что-то напоминать о моей родине. Я вырос на Гаити. Проходите в дом.

Ястребов осмотрелся. Соседей во дворе не было. В доме брат с сестрой почувствовали себя скованно. Жилище их благодетеля выглядело стильно и роскошно. Широкий кожаный диван, стеклянный журнальный столик, на нем стаканы литого стекла и ни одной книги.

– Присаживайтесь, – предложил хозяин.

– У меня все хорошо получается, – щебетала Инесс, – и произношение поставлено, и в кадре смотрюсь чудесно. Когда свою кассету показывала, они были в восторге, а села перед чужой камерой, и меня тут же сковало. У Хосе та же проблема.

– Вы не умеете абстрагироваться, – Ястребов устроился напротив гостей. – Вы не умеете расслабляться. Когда садишься напротив камеры, нужно забыть о том, что на тебя кто-то смотрит. Закройте глаза, – мягко повелел он брату и сестре, – устройтесь поудобнее. Диван мягкий, он успокаивает.

Инесс прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

– Ни о чем не думайте, ни о хорошем, ни о плохом. Прислушивайтесь к своему телу, к своим желаниям.

И вскоре Инесс показалось, что она не сидит в чужом доме, а лежит на воде, распластав руки. Тело ее ничего не весит, соленая морская вода удерживает на плаву.