Лазурный берег - Кивинов Андрей Владимирович

Пролог

— Я еще не выкурил свою последнюю сигарету! — заявил вдруг Вася.

— Ты же давно бросил курить?! — удивился Плахов. Сам он как раз находился на пике страданий от никотиновой недостаточности: курить теперь запрещали не только в полете, но и в здании «Пулкова». Так что последний раз довелось затянуться лишь перед входом в аэропорт, часа четыре назад.

Под крылом самолета расстилалась бесконечная гряда облаков, похожая на снежное поле. Так, наверное, выглядит пейзаж где-нибудь в Антарктиде. Но Вася знал, что внизу, под облаками, расстилается Лазурный берег. То есть лазурное там — море. И теплое, как Парное молоко. А сам берег — зеленый от обилия пальм и пестрый от нарядов публики, прибывшей на Каннский фестиваль. Главным призом которого как раз «Золотая пальмовая ветвь» и является.

— Какую сигарету, Вася? — уточнил еще раз Игорь. Не покурить, так хоть поговорить о табаке.

— Да это... помнишь, в детстве — фильм с Бельмондо?.. Он катился с лестницы, в него стреляли, а он так — р-раз! И вскакивал! С сигаретой!.. Я, говорит, еще не им курил свою последнюю сигарету! И сам еще по дороге, пока катился, кого-то замочил. И так много раз подряд. Помнишь?

— Не помню,— честно не помнил Игорь. Как говорится: не знаешь, да еще забудешь...

— Ешкин кот! — удивился Рогов.— Да все смотрели. Я пять раз смотрел. Похож я на Бельмондо?..

Плахов внимательно оглядел коллегу. Формой черепа, носа и подбородка — не похож. Разрезом глаз и губ — еще меньше. Плюс у Васи лицо круглое, как у кота, а у этого... как его... Жан-Поля, вытянутое, как у лошади. То есть в частностях ничем не похож. А вот в целом...

— Похож, Василий Иваныч,— согласился Плахов.— Такой же красивый...

Рогов победно улыбнулся.

— А ты, Игорек, хотел в детстве стать актером?

— Актером...—Да нет. Не люблю выделываться, кривляться... Героем фильма — да, хотел быть.

— А каким героем? Какого фильма?

— Фантастического. «Адъютантом его превосходительства». Или там... Володей Шараповым. Нет, вру — Гойко Митичем! Тьфу, не им самим, а всякими Чингачгуками, которых он играл. А ты? Мюллером?..

— Сам Мюллер! Я Штирлицем хотел быть. У него такая форма!..

— Так у Мюллера тоже форма! — Плахов не стал добавлять, что у Штирлица к тому же был несколько иной рост. Даже Бельмондо в роли Штирлица смотрелся бы неплохо. Лучше Рогова — однозначно...

— Он советский разведчик «Юстас»! — не сдавался Вася.— Исаев Максим Максимыч, полковник, герой!

— Я книжку недавно читал.

Плахов еще раз внимательно посмотрел на друга. Не болен ли коллега? Считает себя похожим на Бельмондо, «Семнадцать мгновений весны» обозвал книжкой...

— Это фильм, Вася,— осторожно начал Плахов.— Телевизионный сериал. Типа «Рабыни Изауры».

— А снят-то фильм по книжке!..—торжественно уличил Рогов.— Я у Егорова брал почитать.

Вспомнив об Егорове, «убойщики» разом помрачнели.

— А вот он, интересно, мечтал быть актером? Или героем?

Сергей Аркадьевич Егоров, замначальника штаба, а ныне не старший оперативной группы, находился в этот момент буквально в нескольких метрах от приятелей. И салоне бизнес-класса. Утомившись и выпив халявного винца, Сергей Аркадьевич заснул. И снилось ему — самое настоящее кино. Егоров надеялся, что в самые ближайшие дни оно станет документальным... В сиреневых шортах он бежал, размахивая руками и подпрыгивая, по самому лазурному берегу в мире, у самой кромки волны. Рядом с ним бежала — тоже в сиреневом почему-то бикини, в прозрачном сарафанчике — высокая блондинка Кристина. У нее были красивые ноги: длинные и при этом в меру полные. Женщин с худыми ногами Егоров недолюбливал. Считал извращением природы. Не за что ухватиться...