Сердцу не прикажешь - Мари-Бернадетт Дюпюи (2003)

Но между отцом и дочерью не было той душевной близости, которая связывала ее с Франс. Элен почти не посвящала его в детали своей жизни, и разговаривали они в основном о работе.

– Как твое выступление в парижском концертном зале Плейель? Осталась всего неделя, насколько я помню…

– Именно. А потом я на три недели приеду в Вендури. Отдохну, позанимаюсь с учениками. Мне нужно сделать паузу!

Из кухни с блюдом овощей вернулась Франс.

– Жизнь музыканта очень увлекательна, но она изматывает тело и душу, и в итоге от нее устаешь. И если однажды ты, как и я в свое время, встретишь человека, который…

– Мам, не надо об этом! – сухо оборвала мать Элен.

Франс посмотрела на нее с удивлением, но комментировать не стала, и до конца трапезы в комнате стояла непривычная тишина.

Позже, уже у себя в спальне, Элен настежь распахнула окна. В ясном, светло-синем небе едва угадывались звезды. Трещали сверчки, от цветника теплыми облаками поднимался к окнам аромат роз. Противоречивые мысли теснились в сознании девушки. Собственное существование казалось ей слишком насыщенным событиями и в то же самое время до странности пустым. Но чем – или кем – заполнить эту пустоту? «Конечно же любовью», – подумала она и тут же пристыдила себя. Надеяться, что кто-то появится и подарит тебе целый мир, да и просто ждать этого кого-то представлялось ей глупым. И все-таки…

– Жалкий романтик – вот я кто! – прошептала Элен.

Временами она злилась на себя из-за своего романтизма и идеализма. Поэтому она и отреагировала так на рассуждения матери за столом.

И в довершение всего эта нелепая сцена между нею и ее импресарио Пьером Паскалем сегодня утром!

Пьеру почти пятьдесят, и до этого дня она относилась к нему с симпатией. Когда он приобнял ее сегодня за плечи, Элен промолчала, потому что сочла этот жест дружеским. Пьер же, очевидно, расценил это как поощрение и проявил внезапную настойчивость… Испытывая невыносимое отвращение, она с трудом вырвалась из его объятий.

Может, это и вправду глупо – жить с устаревшими представлениями о любви и отношениях, в то время как мир вокруг так груб и жесток? Не лучше ли заснуть и не думать обо всем этом?..

Проснулась Элен от рассветной прохлады. Ощущение душевной пустоты никуда не делось. Казалось, оно просто затаилось в самой глубине души. Это в конце концов и заставило ее принять приглашение Кристианы.

Элен наскоро позавтракала, поцеловала мать и отправилась в Канны. Ей нравился этот городок, и особенно привлекательным он выглядел осенью, когда все отдыхающие разъезжались. Обильная зелень, ослепительно-белые дома между двумя синими лентами – небом и морем…

Она направилась прямиком на виллу родителей Кристианы, которая находилась недалеко от города. Мсье и мадам Монфор, их дочь и несколько ее друзей как раз завтракали на свежем воздухе. В их доме всегда было много гостей, в основном представителей артистической среды и молодых интеллектуалов. Среди них Элен увидела и Филиппа Фурнье, белокурого и голубоглазого мужчину лет сорока, который деликатно, но при этом настойчиво за ней ухаживал. Бездетный вдовец, врач по профессии, Филипп был открыт в общении и очень умен. Красавцем его назвать было нельзя, но, будучи обаятельным, он умел пленить женщину.

На Элен, однако, его чары не действовали. Она не отвечала на ухаживания Филиппа, но ей нравилось бывать в его обществе.

Поздоровавшись с мсье и мадам Монфор и гостями, которых прекрасно знала, девушка поцеловала в щечку Кристиану и присела с ней рядом. Подруга сказала с улыбкой:

– Успела хоть немного отдохнуть, Элен?

– Нет. После этого концертного тура я чувствую себя совершенно разбитой.

– Забудь! Послушай лучше, какая у нас программа на день: прогулки, ресторан, теннис…

– Разумеется, со мной в качестве партнера! – добавил, смеясь, Филипп.