Невинность палачей - Барбара Абель (2015)

В салоне авто между матерью и сыном повисает тягостное молчание. Глядя вперед, на дорогу, Алин старается успокоиться, найти ответы на вопросы, которые вертятся в голове. Что на нее нашло? Зачем обидела сына, дала ему пощечину, разбила контроллер игровой приставки? Она оценивает ущерб, запрещает себе поддаваться панике, готова на все, лишь бы наладить диалог. Но это ничего не даст, и она об этом знает. Украдкой брошенный взгляд укрепляет ее уверенность. Тео сидит, стиснув зубы, лицо перекошено от злости. Пропасть, которая была глубока и до инцидента, стала бездонной. Алин подавляет в себе желание попросить прощения, потому что понимает: еще слишком рано. Момент еще не настал. Это обернется против нее самой.

Она чувствует, что исчерпала все возможные ресурсы и доводы. Отжила свой век. Has-been. Тупая. Старая. Дура.

Старая дура…

Мысли ее обращаются к отцу. Он тоже на грани, но его грань – та, за которой начинается небытие. И обратного хода нет. Он на краю пропасти. И уже готов прыгнуть. Дело нескольких недель, может быть, даже дней. Потому-то так важно с ним повидаться, пока есть время, но Тео этого еще не понимает. Когда поймет, будет слишком поздно. К огорчению примешивается печаль. Алин кусает нижнюю губу, не сводя глаз с дороги. И это давящее ощущение в груди… Как если бы сердце вдруг стало слишком большим для грудной клетки, и ребра сжимают его с обеих сторон так, что скоро оно начнет сочиться, – бесформенное, аморфное, сплошная кровоточащая рана.

Сердце, которое вот-вот разорвется.

Перед мини-маркетом на улице де-Терм Алин сворачивает на стоянку и занимает одно из свободных парковочных мест. Выключает двигатель, несколько секунд в раздумье смотрит перед собой, словно боится, что, заговорив, спровоцирует катаклизм.

– Мне нужно кое-что купить для дедушки, – сообщает она шепотом. – Подождешь тут?

Тео бровью не ведет. Оскал отвращения, казалось, застыл на его юном, таком подвижном лице, губы плотно сжаты от обиды. Алин вздыхает.

– Вернусь через пару минут.

Она снимает ремень безопасности, открывает дверцу и выходит из автомобиля. Несколько секунд – и она уже открывает дверь и исчезает в магазине.

Жермен Дэтти, 83 года, и Мишель Бурдье, 59 лет

– Мадам Дэтти? Это Мишель! Как вы себя чувствуете?

В ответ – тишина. Хорошо она себя чувствует или плохо, пожилая дама никогда не отвечает на утреннее приветствие помощницы по дому. Мишель не обижается, она давно потеряла надежду установить с Жермен Дэтти дружеские отношения.

За этой старой развалиной она ухаживает уже два года. Трижды в неделю приходит в квартиру к одиннадцати утра, готовит обед, помогает ей поесть и устраивает перед телевизором, а сама хлопочет по хозяйству. Потом на час-полтора вывозит подопечную на прогулку. О самоотречении речь, конечно, не идет, но в остальном Мишель Бурдье добросовестно исполняет профессиональные обязанности, благо нрав у нее незлобивый и мягкий. Работа домашней помощницы не самая увлекательная, но у нее есть преимущество – она оплачивается. Иметь постоянное место и достойное жалованье – большое благо, Мишель это прекрасно известно. В свои без малого шестьдесят она гордится тем, что справляется сама и ни от кого не зависит. И, что особенно важно, никому ничего не должна.