Мифы и легенды Греции и Рима - Эдит Гамильтон (2009)

Конечно, монстры всегда присутствуют в мифах в том или ином виде – ужасные гидры, горгоны, химеры; но они вводятся в миф только для того, чтобы герой мог быть увенчан победными лаврами. Действительно, что бы делал без них герой? А он ведь всегда их побеждает. Величайшего героя греческой мифологии, Геракла, можно рассматривать как аллегорию самой Греции. Он сражался с чудовищами и освобождал от них землю подобно тому, как сама Греция освобождала землю от чудовищной идеи господства нечеловеческого над человеческим.

Греческая мифология переполнена рассказами о богах и богинях, но ее не следует рассматривать как греческую Библию, изложение греческой религии. В соответствии с большинством современных представлений подлинный миф имеет с религией мало общего. Он призван объяснить какие-то природные явления: например, каким образом в мире появились люди, животные, то или другое дерево или цветок, солнце, луна, звезды, бури, извержения вулканов, землетрясения, то есть все то, что существует или происходит. Гром и молния возникают, когда Зевс мечет свои перуны. Вулкан извергается потому, что в горе заточено чудовище, которое время от времени пытается освободиться. Созвездие Большая Медведица не опускается за горизонт потому, что на него когда-то рассердилась некая богиня и повелела ему никогда не садиться в море. Мифы – это первонаука, результат первых попыток человека объяснить себе картину мира. Вместе с тем известны мифы, которые не объясняют ровным счетом ничего и имеют чисто развлекательный характер, относясь к тем рассказам, которыми люди тешат себя долгими зимними вечерами. Примером таких мифов является история Пигмалиона и Галатеи, никоим образом не связанная с каким-либо природным явлением. То же самое можно сказать о мифах о золотом руне, Орфее и Эвридике и множестве других. В наше время эта точка зрения является общепринятой, и нам не следует искать в каждой мифологической героине воплощение луны или зари, а в жизни каждого героя видеть солнечный миф. Мифы – это и перволитература, и первонаука.

Но они одновременно являются и отображением религиозных представлений. Конечно, эти представления находятся на заднем плане, но разглядеть их нетрудно. Начиная от Гомера и до трагиков и даже позднее постепенно углубляется понимание того, что же нужно человеку и чего он хочет от своих богов.

Громовержец Зевс, очевидно, был когда-то богом, распоряжавшимся дождем. Для греков он даже важнее, чем солнце, поскольку гористая Греция нуждалась в дожде гораздо больше, чем в солнечном тепле и свете, и богом богов должен был стать тот, кто дарил своим почитателям драгоценную влагу жизни. Но гомеровский Зевс – не какое-то природное явление. Он – личность, живущая в мире, в который уже вошла цивилизация, и, конечно, он – эталон представлений о добре и зле. По нашим меркам, не лучший образец: Зевс примеряет его в основном к другим, а не к себе самому. Однако он наказывает лгунов и нарушителей клятв; гневается на дурное обращение с телами покойных; он жалеет старого Приама и помогает ему, когда тот отправляется к Ахиллу в качестве просителя. Своего высшего уровня он достигает в Одиссее. Один из ее персонажей, свинопас, заявляет, что нуждающиеся и странники посылаются Зевсом, и тот, кто отказывается помочь им, грешит против самого отца богов. Гесиод, живший ненамного позже Гомера (если он вообще жил позже), говорит, что человек, который причиняет зло просителю и страннику или дурно обращается с сиротами, подвергает себя гневу Зевса.