В качестве раствора он применял нежгущуюся глину и футеровку уложил в домне так, что между нею и кирпичным корпусом получился промежуток толщиной в десять сантиметров, заполненный светло-серой глиной. После этого домна целых три месяца сохла, а Митяй изготавливал парафиновые модели, по ним – формы из огнеупоров, проверял их парафином на точность, жёг уголь, дробил кувалдой гематит и известняк и затаскивал шихту в деревянные бункеры под крышей. Всего он приготовил двадцать девять тонн руды, из которой можно было отлить четырнадцать с половиной тонн чугуна. Попутно он сложил факельную мартеновскую печь для переплавки чугуна в сталь, хотя для этого ему пришлось перелопатить кучу гальки, чтобы набрать доломита для футеровки, а затем помучиться, раскалывая доломитовую гальку молотком и зубилом на аккуратные кубики нужного размера. Шестнадцатого июня рано утром он приступил к загрузке шихты в домну, начав с берёзового угля, а через сутки зажёг его, и домна задымила. В нижнюю треть домны, под углом шестьдесят градусов, через трубы из огнеупоров с жутким рёвом било пламя четырёх мощных горелок с воздушным надувом. Может быть, именно поэтому уже всего через шесть с половиной часов после начала плавки из домны в огнеупорное корыто, стоящее на деревянной тележке, обмазанной глиной, полился раскалённый чуть ли не добела шлак, и Митяй, выждав полчаса, аккуратно пробил лётку. Чугун, или что там у него получилось, быстрой струйкой побежал в ковш, и, когда его налилось ведра два, Митяй заткнул лётку, перекатил деревянную телегу к уже разогретой мартеновской печи, опрокинул ковш рычагом и вылил расплавленный металл в мартеновскую печь. Через пару минут, когда он открыл вентиль, горелка зашумела ещё сильнее и начался продув мартена воздухом. Всего в мартеновскую печь могло поместиться не менее полутора кубов расплавленного металла, но он, как юный металлург, понятия не имел, сколько времени нужно выжигать из чугуна углерод, и решил действовать методом академического тыка. Пока взятый для образца чугун остывал, он метнулся наверх и принялся тачками засыпать шихту в домну. В принципе всё бы ничего, но уже довольно скоро руда у него закончится и домну придётся загасить, правда, за это время он сможет отлить множество заготовок из чугуна и стали в огнеупорные формы, в том числе даже станину для большого токарного станка, к ней ещё несколько деталей, а также до фигища слитков чугуна и стали. Всё остальное он как-нибудь выкует и доработает напильниками. Намеревался Митяй отлить себе и кузнечный инструмент, а также три большие наковальни для кузни и детали для кузнечного молота, приводимого в движение водой.

Митяй заранее запланировал, что именно ему нужно отлить в первую очередь, и даже не сомневался, что всё у него получится так, как надо. Спустившись вниз, он взял плоскогубцами небольшой кусок чугуна, положил его на наковаленку и изо всех сил шандарахнул по нему чудильником. Тот раскололся под мощным ударом на части, и Митяй радостно заулыбался. Выходило, что в шихте было очень мало кремния, и у него получился белый, а не серый чугун, а стало быть, следующим заходом он мог смело отлить три большие наковальни, чтобы потом отжечь их и сделать намного прочнее. Да и путём отжига всех остальных чугунных отливок он мог значительно увеличить их прочность, превратив белый чугун в ковкий. Потому он принялся быстро снимать часть досок, чтобы открыть в литейной яме, заполненной сухим песком, окна и устанавливать в них формы. Как же ему сейчас пригодилась бы таль, но без цепей изготовить её было нереально. Поэтому пришлось опрокидывать ковш с чугуном вручную. Судя по тому, что форма, изготовленная из огнеупора и нагретая пламенем горелки, не взорвалась и не раскололась, всё прошло тип-топ, ну разве что придётся срубить зубилом облой, то бишь избыточный выдавленный металл.