Неожиданно стандартный набор утешительных слов подошёл: она действительно затихла. Только теперь, вместо того, чтобы выдираться, альдарка, оглядевшись, в ужасе вцепилась в меня. Руками обхватила за шею, ногами, — насколько хватило, — за пояс, и обвила хвостом мою руку, в которой был зажат «шприц-тюбик», лишая возможности без рывков и применения силы ввести успокоительное.

Ну, и как мне теперь её от себя отдирать?

— Красавица, я тебя обязательно на руках поношу, но — потом, хорошо? — спросил я. И — о, чудо! — она кивнула, хотя выпускать меня всё равно не спешила. — Ты понимаешь наш язык? — удивился я. Она вновь кивнула. — Ваш корабль погиб, его надо покинуть как можно скорее. Меня зовут Нил, я пришёл, чтобы забрать тебя отсюда в безопасное место. Но для этого надо успокоиться, и позволить мне уложить тебя в кокон, хорошо? Нам придётся выйти в открытый космос, а скафандра у тебя нет, — пояснил я. — Это совсем не страшно, ты уснёшь, а проснёшься уже в безопасном месте. Как тебя зовут?

— Иля… Ильтурия, — тихонько пискнула она.

— Илечка, выпусти меня, пожалуйста, хорошо? — ласково попросил я. — Вот и умница, ага. И хвост тоже, да. Может, у тебя какие-нибудь документы есть, или что-нибудь ещё, что тебе очень дорого? — решил проявить снисхождение я. Конечно, не по инструкции, и вещи мы обычно не спасаем, потому что не до того, но раз она очнулась и взяла себя в руки, можно немного побыть добрым. В ответ на мои слова ребёнок вцепился в свой компьютер, глядя на меня большими испуганными глазами с вытянувшимися от яркого света в щёлочки зрачками. Смотрелось, честно говоря, жутковато. — Ладно, бери свою игрушку, дитя галанета, — вздохнул я. — Залезай вот сюда. Аккуратно, держись за меня… Вот, умница. Всё, спи, скоро увидимся, — я ободряюще улыбнулся и активировал систему ЖО, мгновенно усыпившую номер шестой. Шлемы у наших костюмов специально для таких случаев делают прозрачными: чтобы не пугать ещё сильнее и без того напуганных спасаемых.

— Уф! — шумно вздохнул я, герметизировав кокон. — Номер шесть есть, я пошёл обратно.

— Везёт тебе на припадочных барышень, — хихикнул док. Они всю мою болтовню, разумеется, слышали по общей связи. А я слышал, как они тихонько переговариваются между собой.

— Была бы барышня, а тут ребёнок, — хмыкнул я. Хотя поспорить было сложно: почему-то подобные экземпляры чаще всего доставались именно мне. — Ей лет четырнадцать от силы, а учитывая акселерацию — может, и все двенадцать.

И я двинулся в путь, сопровождаемый оборудованием и бесценной ношей, продолжая поглядывать за товарищами. К счастью, в этот раз весь выход прошёл без сучка и задоринки: всех спасли и сами никуда не вляпались, и это был повод для хорошего настроения.

К некоторому нашему удивлению все выжившие оказались женщинами. Со статистической точки зрения это было неожиданно, с практической — совершенно непонятно. Почему именно женщины? Почему так мало?

Ильтурия

Из забытья меня вывели чьи-то прикосновения. Причём даже не столько они сами, сколько попытка вырвать из моих стиснутых пальцев планшет. Я открыла глаза, пытаясь понять, что происходит, — и завизжала. Что-то огромное гуманоидного вида пыталось затолкать меня в мешок. Надо ли говорить, что мне это не понравилось!

Я задёргалась, забилась, — а оно вдруг заговорило со мной, чем напугало ещё больше. Причём заговорило на человеческом языке, а не на чём-то непонятном, на чём должны общаться неопознанные гуманоиды, и даже не на моём родном, на котором могла разговаривать галлюцинация.

Как ни смешно, в чувство меня привел его ласковый тон и обращение «красавица». Я настолько удивилась, что перестала барахтаться. Он так странно пошутил, или действительно сказал то, что думает?

А потом я огляделась по сторонам, осознала своё положение в пространстве, вспомнила, что было до этого, и испугалась окончательно.