Тонкая работа - Уотерс Сара (2007)

– Покажи! – Миссис Саксби требовательно протянула ладонь.

Флора насупилась, но послушно сунула руку в прореху у пояса юбки и порылась там. Можете представить мое удивление, когда прореха оказалась вовсе не прорехой – в этом месте к платью был пришит потайной шелковый кармашек. Она вынула из него черный матерчатый кошелек и склянку с пробкой на серебряной цепочке. В кошельке оказалось три пенса и еще половинка мускатного ореха. Видать, все это Флора стащила у той подвыпившей тетки, что хватала меня за платье.

Когда откупорили склянку, запахло розами. Миссис Саксби понюхала.

– Не густо, – сказала она. – Разве это улов?

– Я бы еще нашарила, – Флора покосилась на меня, – если бы она не верещала.

Миссис Саксби качнулась вперед и влепила ей новую пощечину.

– Если бы я знала, что у тебя на уме, ты бы вообще осталась ни с чем. Так вот, послушай внимательно: хочешь жулить – бери любого другого ребенка. Только не Сью. Поняла меня?

Флора набычилась, но кивнула: мол, поняла. Тогда миссис Саксби продолжала:

– Хорошо. А теперь бери и спрячь как следует, не то нажалуюсь твоей матери, что ты гуляла с джентльменами.

Потом она уложила меня в свою постель – потерла ладонями простыню, чтобы согреть ее, подула на мои пальцы, чтобы согреть меня. Из всех своих воспитанников только со мной она так возилась, больше ни с кем.

– Ну как, Сью, теперь не боишься?

Но я боялась и честно в этом призналась. Сказала, что боюсь дядьки из спектакля, что он меня отыщет и стукнет своей дубинкой. Она ответила, что знает этого дядьку: он только притворяется.

– Это был Билл Сайкс, да? Он же из Клеркенвелла[3], – добавила она. – Он в Боро и носа не кажет. Боится нашенских парней – еще накостыляют.

Я сказала на это:

– Но, миссис Саксби! Вы даже не представляете, что он сделал с бедняжкой Нэнси! Как стукнет дубинкой – и убил!

– Убил? – удивилась она. – Кого? Нэнси? Да я час назад ее видела. У нее только синяк под глазом. Она волосы зачесала на лицо, кудряшками прикрыла, со стороны можно подумать, он ее и пальцем не тронул.

– А вдруг он опять ее побьет? – спросила я.

Она ответила на это, что Нэнси в конце концов одумалась и навсегда ушла от Билла Сайкса, что она встретила симпатичного молодого человека из Уоппинга и тот устроил ее в лавочку торговать табаком и леденцами на палочке.

Она отвела ото лба мои длинные волосы и расправила их по подушке. Как я уже говорила, волосы у меня были тогда очень светлые (правда, когда я подросла, они потемнели до каштанового), и миссис Саксби мыла их с уксусом и расчесывала до блеска. Теперь же она пригладила их и, взяв одну прядь, поднесла к губам. И сказала:

– Если только Флора опять попытается сманить тебя на воровство – сразу говори мне, обещаешь?

Я пообещала.

– Вот и умница, – сказала она.

И ушла. Она унесла с собой свечу, но в двери оставила щелку, а занавеска на окне была из тюля, и в комнату проникал свет уличных фонарей. Так что было не очень темно, да и не сказать чтобы тихо. Этажом выше находилось несколько комнат, где время от времени собирались какие-то парни и девчонки: они смеялись и громко топали, бросали монеты, а то и вовсе плясали. В комнате рядом, за стенкой, жила сестра мистера Иббза. Она не вставала. Ей часто снились кошмары, и тогда она просыпалась и начинала пронзительно визжать. А по всему дому, уложенные в колыбельки валетом, как шпроты, лежали младенцы миссис Саксби. По ночам они в любую минуту могли поднять крик от малейшего шума. Тогда миссис Саксби обходила их с бутылкой джина и вливала каждому в ротик по капле, слышно было, как серебряная ложечка позвякивает о стекло.