Посвящается моему отцу, Роберту Френсису Морану, который и привил мне любовь к языку и книгам. Ты ушел слишком рано, так и не увидев, как этот роман вышел в свет, но, по-моему, всегда знал, что так оно и будет. Спасибо тебе за это знание и твою блистательную жизнь, ставшую для меня настоящим источником вдохновения.

Назвать мертвых по имени – значит вернуть их к жизни.

Египетская пословица

От автора

Для меня путешествие в древний мир Нефертити было долгим, и началось оно с посещения Старого музея в Берлине, где выставлен ее канонический бюст. Этот бюст и сам по себе обладает долгой и занимательной историей, которая длилась с момента его создания в городе Амарне вплоть до его прибытия в Германию, где он произвел фурор на первой же выставке в 1923 году.

Даже спустя три тысячи лет после своей смерти Нефертити своим очарованием ежегодно притягивает десятки тысяч посетителей. Вот и меня околдовали ее загадочная улыбка и волевой взгляд, лучащиеся сквозь стекло гробницы, и заставили гадать, кем же она была на самом деле и как стала столь выдающейся личностью в Древнем Египте.

Итак, перенесемся в 1351 год до н. э. Уже прославились великие фараоны Египта Хеопс, Яхмос и женщина-фараон Хатшепсут, тогда как Рамзесу и Клеопатре только предстоит появиться на свет. Самой же Нефертити исполнилось пятнадцать лет, ее младшей сестре – тринадцать, и весь Египет лежит у их ног.

Пролог

Если верить тому, что говорят визири, то Аменхотеп убил своего брата, чтобы получить корону Египта.

В третий месяц года и ахет*1наследный принц Тутмос лежал в своих покоях во дворце Малката, расположенном неподалеку от Фив. Теплый ветерок лениво шевелил занавески, принося с собой из пустыни запахи душицы и мирры. С каждым его дуновением длинные льняные полотнища начинали свой танец, обвиваясь вокруг колонн дворца и ласково поглаживая плиты пола, расцвеченные солнечными узорами. Но вместо того чтобы мчаться сейчас во главе своих воинов на боевых колесницах навстречу победе, двадцатилетний принц Египта возлежал в опочивальне, водрузив свою раздавленную и отекшую правую ногу на подушки. Колесницу, которая опрокинулась, немедленно сожгли, но было уже поздно. Тутмоса терзала лихорадка, он был сильно истощен. Но пока бог смерти с головой шакала подползал все ближе, на другом конце комнаты в золотом кресле восседал Аменхотеп, бесстрастно глядя на то, как его старший брат сплевывает кроваво-красную мокроту, что, по мнению визирей, недвусмысленно указывало на приближение смерти.

Когда же Аменхотеп больше не смог выдерживать вида больного брата, он величавой поступью вышел из покоев на балкон, с которого открывался вид на Фивы. Скрестив руки поверх золотой пекторали на груди, он стал смотреть на крестьян, которые, несмотря на удушающую полуденную жару, убирали полбу. Их тени скользили по стенам храмов Амона*, грандиозных сооружений, которыми его предки украсили эти земли. Он стоял над городом, размышляя о том послании, что призвало его из Мемфиса к постели брата. Солнце клонилось к горизонту, и ему стали являться видения его вероятного будущего. Аменхотеп Великий. Аменхотеп Строитель. Аменхотеп Великолепный. Он видел все это словно наяву, и, только когда на небосводе засияла луна, шлепанье сандалий по плитам пола заставило его обернуться.

– Твой брат зовет тебя к себе в опочивальню.

– Сейчас?

– Да, – произнесла царица Тия, повернулась к сыну спиной и поспешно вышла.

Аменхотеп последовал за нею в покои Тутмоса. Внутри собрались все сановники Египта.

Аменхотеп обвел взглядом комнату. Все собравшиеся здесь старички хранили верность его отцу и относились к Тутмосу с куда большей любовью, чем к нему самому.

– Вы можете идти, – провозгласил Аменхотеп, и оскорбленные визири в недоумении оборотились к царице.