Божество пустыни - Уилбур Смит (2014)

Потребовалось несколько часов осторожных манипуляций, чтобы убедить его, что опасно оставлять Египет без власти в такой критический момент нашей истории и что эта опасность намного перевешивает славу и иные преимущества, которые он надеется получить, успешно захватив крепость Миноса в Тамиате и хранящиеся в ней сокровища. Я возблагодарил Гора за то, что фараон еще достаточно молод, чтобы сохранить гибкость мысли, и в то же время успел приобрести некоторое здравомыслие. Я давно научился достигать своей цели незаметно для него. В конечном счете я обычно добивался, чего хотел.

По моему предложению фараон поставил во главе похода Зараса. И хотя тот молод – ему двадцать пять, чуть больше, чем самому фараону, – он уже завоевал известность, о чем свидетельствовал его чин. Я уже много раз работал с ним и знал, что слава его репутация не дутая. Важнее всего было то, что он относился ко мне с почтением.

Прежде чем отпустить меня, фараон Тамос дал мне в руки Печать царского ястреба. Ею фараон передавал всю полноту власти носителю печати. Носитель печати отвечает только перед фараоном. Под страхом смерти ни один человек не смеет усомниться в его распоряжениях или мешать ему исполнять царскую волю.

Обычно фараон вручал своему избраннику Печать ястреба на торжественной церемонии, в присутствии самых знатных и влиятельных вельмож, но я понимал, что такое щекотливое дело требует полной тайны. Его доверие ко мне заставило меня смириться с этим.

Я упал на колени и коснулся лбом земли перед ним. Но фараон наклонился и поднял меня.

– Ты меня никогда не подводил, Таита. – Он обнял меня. – Я знаю, ты и сейчас не подведешь.

Я сразу отправился на поиски Зараса и в первую очередь разъяснил ему важность нашего дела и какие возможности оно сулит ему для снискания одобрения фараона. Удачный поход откроет ему дорогу к успеху и царской милости. Он безуспешно пытался скрыть от меня свое благоговение и даже испуг.

Мы вдвоем составили список из двухсот двадцати человек, которые составят наш отряд. Вначале Зарас был непоколебимо уверен в том, что этого чересчур мало, чтобы одолеть две тысячи воинов. Но я объяснил ему особые обстоятельства, о которых не говорил ни Атону, ни даже фараону, и он безоговорочно принял мой план.

Я позволил ему самому выбирать людей. Но настоял на том, чтобы всех их объединяло одно общее качество – умение бегло говорить на языке гиксосов. Зарас был слишком мал, чтобы участвовать в исходе в Нубию, когда гиксосы захватили Южный Египет. В шестнадцать лет ему пришлось вступить в войско гиксосов. Поэтому он говорил на языке врага, как на родном, и в любых обстоятельствах мог выдать себя за гиксоса. Но он сохранил верность Египту и был среди первых, кто перешел на нашу сторону, когда фараон Тамос провел нас за пороги, разбил гиксосов в битве при Фивах, а уцелевших прогнал, повергнув их в панику и смятение, обратно на север.

Люди, которых Зарас выбрал для участия в набеге, все были хорошо обучены и вымуштрованы, в основном под началом самого Зараса. Все они были не только воинами, но и, когда не управляли боевыми колесницами, много времени проводили на речных галерах. Зарасу не требовалось дополнительно их чему-то обучать.

Я велел ему разделить воинов на небольшие отряды по пятнадцать-двадцать человек, чтобы они не привлекали внимания, уходя из Фив.

Когда я показал Печать царского ястреба начальнику охраны городских ворот, он не стал меня расспрашивать. Три ночи кряду небольшие отряды людей Зараса под покровом темноты выходили из города и устремлялись в дикую местность на востоке. Они собирались в развалинах древнего города Акиты, где я ждал их.

Я привел повозки с подлинными гиксосскими шлемами, доспехами, одеждой и оружием. Это была лишь малая часть добычи, взятой нами в битве при Фивах.

От Акиты мы прошли на восток к берегам Суэцкого залива у северного края Красного моря. Наши люди скрыли гиксосские доспехи и оружие под бедуинскими плащами.