Анника пересмотрела свой телевизионный клип с точки зрения новых данных. Сейчас ей очень пригодились бы картинки со встречи с руководством христианских демократов, но за неимением их она нашла другой выход. Извлекла из архива фотографию Тингстрёма и наложила на нее фонограмму с фразой о травмах, причем постаралась сделать это очень тщательно, чтобы любой мог понять, что сообщение исходит от него, а не от газеты. Получилось немного топорно, но вполне приемлемо. Потом она обновила свой текст для бумажной версии и добавила подробностей и там тоже, проверив, что не забыла упомянуть возраст собаки. И в довершение всего сделала небольшое сообщение о Норе Лерберг, жене политика, которая, похоже, бесследно исчезла. Она процитировала всех вместе: К., прокурора и пресс-атташе полиции Наки. Их слова, где они признались, что искали ее, но так и не смогли связаться с ней, пусть она официально и не находилась в розыске. Это получилось немного туманно, но здесь Анника ничего не могла поделать.

Она вздохнула про себя и посмотрела в сторону практиканта.

– Вальтер Веннергрен, – сказала она. – Ты закончил текст?

Он нажал клавишу на клавиатуре, и имейл с названием «Угрозы в отношении политиков» появился у нее на экране. Тысяча семьсот восемьдесят знаков, включая пробелы. Пресс-атташе министерства юстиции не смог подробно прокомментировать происшедшее с Ингемаром Лербергом, но сообщил, что министр следит за развитием событий и сожалеет, что насилие в отношении народных избранников постоянно растет. Далее следовал отчет с цифрами из свежего правительственного исследования на данную тему и с несколько менее свежими из последнего рапорта Совета по профилактике преступности.

– Замечательно, – кивнула Анника.

Потом она отправила в путь новый телевизионный клип, сюжет для интернет-радио, а также все три статьи, после чего поднялась, надела куртку и упаковала компьютер.

Затем она махнула рукой сидевшему в своем стеклянном закутке Шюману и направилась к выходу.

Томас Самуэльссон таращился на экран компьютера, стоявшего на столе перед ним. «Свет истины». Какое претенциозное название. Впрочем, природа не обделила автора литературным даром, кем бы он ни был. (Почему он решил, что речь идет о мужчине? Просто так, без всякой на то причины. Слишком уж по-мужски тот выражал свои мысли.)

Томас сделал глубокий вдох, с наслаждением наполнил легкие воздухом.

«Хороший щелчок по носу этому зазнайке, главному редактору газеты Анники», – подумал Томас. Он встречался с ним всего несколько раз, еще будучи женатым на ней. Ее шеф явно считал себя слишком важной птицей, чтобы часто общаться с семьями своих подчиненных.

Томас поднялся из-за компьютера и прогулялся на кухню. С трудом волочил словно налитые свинцом ноги, спина, казалось, окостенела. И ужасно болела рука, та, ко торой больше не существовало. Протез был тяжелым и неуклюжим, он еще не решил для себя, на каком типе ему остановиться. Последняя модель могла оказаться далеко не самой лучшей, в этом он уже не сомневался.

Они все лгали ему. Не только Анника, хотя она ведь была, естественно, худшей из всех, но и другие тоже. Его работодатели, не говоря уже о медицинском персонале.

Ах, есть фантастические современные протезы, подожди немного – и сам увидишь! Как ни посмотри, протез работает даже лучше обычной руки, никогда не думал об этом? Ты сможешь открывать консервные банки без открывашки, брать раскаленные предметы с плиты или гриля, использовать искусственную руку как молоток, тебе не придется больше бояться едких кислот, и ты сможешь держать спичку вплоть до того, пока она полностью не сгорит…

Томас открыл дверцу холодильника. Там лежало и куриное, и говяжье филе, но он не был голоден.