На следующий день Пуаро можно было увидеть листающим большой том в телячьей коже и другие, более тонкие книги. Иногда он быстро заглядывал в различные листы бумаги с напечатанным на машинке текстом.

Его секретарша, мисс Лемон, получила задание собрать сведения о Геракле и представить их ему. Без всякого интереса (она не принадлежала к тем людям, которые задают вопрос «зачем?»), но весьма эффективно мисс Лемон выполнила задание.

Эркюль Пуаро с головой погрузился в сбивающее с толку море античных мифов, проявляя особый интерес к «Гераклу, прославленному герою, который после смерти занял место среди богов, и ему оказывали божественные почести».

Вначале все шло хорошо, но постепенно он погружался все глубже. В течение двух часов Пуаро прилежно читал, делал пометки, хмурился, сверялся со своими листочками и с другими справочниками. В конце концов он откинулся на спинку кресла и покачал головой. Настроение предыдущего вечера исчезло. Что за люди!

Возьмем этого Геракла – этого героя… Герой, в самом деле! Кем он был, как не крупным мускулистым существом с низким интеллектом и преступными наклонностями? Геракл напомнил Пуаро некоего Адольфа Дюрана, мясника, которого судили в Лионе в 1895 году, – тот был силен как бык и убил нескольких детей. Защита настаивала на эпилепсии (которой он, несомненно, страдал, хотя в тяжелой форме или в легкой – это было предметом обсуждения в течение нескольких дней). Этот древний Геракл, вероятно, страдал ею в тяжелой форме. Нет, покачал головой Пуаро, если древние греки так представляли себе героя, то по современным меркам это никуда не годится. Весь этот античный пантеон его шокировал. Эти боги и богини… по-видимому, у них было много разных имен, как у современного преступника. Действительно, они казались определенно преступными типами. Пьянство, дебоши, кровосмешение, насилие, грабежи, убийства и кляузы – достаточно, чтобы у следственных и судебных органов постоянно была работа. Никакой нормальной семейной жизни. Никакого порядка, никакого метода. Даже в их преступлениях – ни порядка, ни метода!

– Геракл, в самом деле! – произнес Эркюль Пуаро, поднимаясь с кресла разочарованный.

Он с одобрением огляделся. Квадратная комната с добротной квадратной современной мебелью. Даже с хорошей современной скульптурой, изображающей один куб, поставленный на другой, а над ним – геометрическая фигура из медной проволоки. А посередине этой сверкающей, упорядоченной комнаты – он сам! Пуаро посмотрел на себя в зеркало. Вот современный Геракл, весьма отличающейся от того неприятного изображения обнаженной фигуры с рельефными мускулами, потрясающей дубинкой. Вместо него – маленькая, компактная фигурка, одетая в подобающую городскую одежду, с усами – с такими усами, какие Геракл и не мечтал отрастить, – пышными, но изысканными.

И все же между этим Эркюлем Пуаро и Гераклом из древнегреческих мифов было одно сходство. Оба они, несомненно, служили орудием избавления мира от бедствий. Каждого из них можно было назвать благодетелем того общества, в котором он жил…

Что сказал доктор Бёртон вчера вечером, когда уходил? «Подвиги Геракла не для вас…»

А вот тут он ошибался, это древнее ископаемое. Геракл должен снова совершить свои подвиги – современный Геракл. Своеобразное и забавное сравнение! За время, оставшееся до его окончательного ухода в отставку, он возьмется за двенадцать дел, не больше и не меньше. И эти двенадцать дел следует отобрать по их сходству с двенадцатью подвигами древнего Геракла. Да, это будет не только забавно, это будет артистично, это будет одухотворенно…

Пуаро взял «Словарь античной литературы» и еще раз погрузился в мифы Древней Греции. Он не собирался слишком точно следовать своему прототипу. Не должно быть никаких женщин, никакой туники Несса. Подвиги, и только подвиги.

Значит, первый подвиг – это немейский лев.

– Немейский лев, – повторил Пуаро, пробуя эти слова на язык.