Школа Добра и Зла. В поисках славы - Соман Чайнани (2017)

– Кстати, что на самом деле означает «как только тебя официально объявят королем»? Что я должен буду для этого сделать? Принести несколько клятв и выступить с речью перед народом? – спросил Тедрос, устав наконец любоваться своим отражением. Он отошел от зеркала и плюхнулся в потертое грязноватое кресло, стоящее рядом с его кроватью.

– Мне казалось, ты говорил, что знаешь обо всем, что должно произойти во время коронации, – нахмурилась Гиневра.

– А еще добавил, что ты в наших лекциях не нуждаешься, – подколол будущего короля Ланселот.

– Ну ладно, перестаньте. Скажите лучше, есть что-нибудь такое… особенное, что я должен знать и учесть в своей речи? – нетерпеливо спросил Тедрос.

– От тебя вообще никто не ждет никаких речей, дурачок, – хмыкнул Ланселот.

– Не ждут? Ладно, – поморгал Тедрос. – Ну, а когда мне лучше всего представить вас как членов моей королевской семьи, которые будут жить при дворе?

Его мать и Ланселот быстро переглянулись, и Гиневра сказала:

– Э… знаешь, Тедди, не думаю, что это будет правильный ход с твоей сто…

– Правильный, а потому хороший, – перебил ее Тедрос. – После того что произошло между вами двумя и моим отцом, прошли годы и годы. Я уверен, что люди уже забыли обо всем.

– Пойми, Тедрос, все не так просто, – тяжело выдохнул Ланселот. – Ты совершенно не думаешь о том, что…

– Если мы будем жить в постоянном страхе, то никогда ничего не добьемся, – обрезал его Тедрос. – Я прикажу этой… леди Гримлейн, чтобы она посадила вас на сцене рядом со мной.

– Хотелось бы надеяться, что это может быть воспринято достаточно благосклонно, – уклончиво сказала Гиневра.

Ланселот вопросительно посмотрел на нее, но Гиневра ничего уточнять не стала.

Тедрос же вообще пропустил слова матери мимо ушей, он был уверен, что ему достаточно будет приказать – и эта… домоправительница беспрекословно выполнит все, что ей скажут. Честно говоря, сейчас его гораздо больше волновало совершенно другое.

– Ну хорошо, если мне не нужно выступать с речью, то что вообще там будет происходить? – спросил он, наклоняясь вперед в своем кресле.

– Священник приведет тебя к присяге и заставит повторить перед всем народом слова клятвы, – ответила мать. – А затем тебе нужно будет пройти полагающееся по традиции испытание.

– Испытание?! – широко раскрыл глаза Тедрос. – Это что-то вроде тех письменных тестов, которые мы сдавали в школе?

– Нет, ты действительно ничего не понимаешь, – недовольно пробурчал Ланселот. – Это испытание назначено твоим отцом и записано в его завещании, а что это за испытание, станет известно только во время коронации.

– А, знаю, папа рассказывал мне об этом. Это совсем не тест, – небрежно отмахнулся Тедрос. – Так, какой-то символический жест, и ничего больше. Папа сказал, что никогда не выберет ничего, что мне было бы не под силу. Что придумает что-нибудь такое, чтобы я смог показаться перед моим народом в самом лучшем свете – сильным, волевым, ну и так далее.

– Сделать так, чтобы ты показался своему народу сильным и волевым? Так это, в общем-то, уже и есть испытание, – негромко заметил Ланселот.

Гиневра бросила на него взгляд и придвинулась ближе к сыну.

– Значит, я должен буду выполнить задание, которое придумал для меня отец, и все? И я король? – спросил Тедрос.

– И ты король, – с улыбкой подтвердила мать и взъерошила ему тщательно причесанные волосы.

Тедрос улыбнулся ей в ответ, чувствуя, как легко вдруг сразу стало у него на сердце, и потянулся за своей расческой.

– Но сначала будут танцующие обезьяны, – предупредил Ланселот.

– Прекрати, – хихикнула Гиневра.

– А что? Танцующие обезьяны! По-моему, очень даже прикольно, – хмыкнул Тедрос.

Его мать продолжала хихикать.

– Очень прикольно, – повторил Тедрос.

– Махабские обезьяны с Малабарских холмов! – торжественно объявил придворный церемониймейстер.