«Нет, у тебя есть силы, – настаивала я. – У тебя есть силы, потому что выбора у нас нет, и ты должна это сделать». Я твердо сказала им, что мы все это переживем. Я знала, что мы выживем, я была в этом совершенно уверена, словно видела внутренним взором ясную картинку. Я видела, как все мы завтра утром поднимемся по склону холма, а из дома, который стоит на вершине, выбегут мама с папой. Я была уверена, что все так и будет. Главное – не сдаваться.

Я поняла, что не должна дать брату с сестрой уснуть, иначе они упадут с дерева. Сначала я заставила их повторить всю таблицу умножения. Когда мы несколько раз «прошлись» по таблице умножения, я стала их выспрашивать имена президентов и названия столиц штатов, потом определения слов, а потом рифмы. Когда я слышала, что они начинают отвечать тише, я строго прикрикивала на них, не давая им заснуть. Так мы провели на дереве всю ночь.

Рассвело. Воды стало меньше, но она не ушла полностью. Наше пастбище находилось в низине около реки, поэтому, если в местах повыше воды было уже совсем мало или она исчезла, вокруг нас все еще были остатки ливневого паводка. После таких наводнений вода на пастбище могла не уходить в течение нескольких дней. Тем не менее она уже не прибывала, а постепенно впитывалась в землю.

«Мы выжили», – сказала я.

Я решила, что сейчас уже можно вполне безопасно пройти по воде вброд, и мы слезли с тополя. Наши ноги и руки онемели от того, что мы всю ночь крепко держались за дерево, и почти не двигались. Ноги затягивала мокрая жижа, но постепенно мы вышли на сухую землю, поднялись по склону холма и увидели наш дом. Все происходило именно так, как я себе представляла, сидя ночью на дереве.

Папа нервно ходил от одного конца высокой веранды дома до другого. Походка его была неровной, потому что он хромал на одну ногу. Увидев нас, он испустил радостный крик и начал спускаться с крыльца. Из дома выбежала мама. Она встала на колени и начала молиться Господу за то, что Он спас ее детей от наводнения.

Мама заявила, что это она нас спасла. Она не спала всю ночь и молилась. «Становитесь на колени и благодарите своего ангела-хранителя! – заявила она. – И меня благодарите».

Хелен и Бастер послушно встали на колени и начали молиться вместе с мамой, а я осталась стоять и смотрела на них. По моему убеждению, нас спасла я, а не мама или какой-то там ангел-хранитель. Той ночью нас на тополе было всего трое. Папа подошел ко мне и обнял за плечи.

«Папа, там не было никакого ангела-хранителя», – сказала я, и потом начала объяснять, как мы добрались до тополя, пересаживались с одного места на другое, чтобы наши руки и ноги не устали, и как я всю ночь не давала Хелен и Бастеру заснуть.

Папа крепко сжал мое плечо. «Хорошо, дорогая, может быть, этим ангелом была ты».

Наша ферма стояла на реке Солт Дро, которая впадала в реку Пекос в западной части Техаса, где было много лугов и пастбищ. Наша земля находилась в низине. Небо в этих местах было высоким и будто выгоревшим от солнца, земля казалась серой, словно песок. Иногда ветер мог, не стихая, дуть несколько дней подряд, а иногда днями стоял полный штиль, и было слышно, как лает собака на ранчо Динглеров, расположенном в трех километрах вверх по течению реки. Если поблизости проезжала повозка, то поднятая ею пыль долго висела в воздухе, не оседая на землю.

Когда смотришь на горизонт, то земля, ограждения, канавы, поросль молодых кедров – все кажется плоским и растянутым. Люди, повозки, скот, ящерицы и прочие создания движутся медленно, словно стараясь экономить силы.