– Я не говорила, что у меня было несчастное детство. Я сказала, что дом был бездушным. А мы были единственными жившими в нем людьми. Какая ирония.

– В чем же?

Она попыталась сложить на груди руки, но в толстой куртке это оказалось не так-то просто.

– В том, что женщина, растившая меня, была одержима генеалогией. Своей, конечно, не моей.

– Тебя удочерили?

Она молча кивнула, ее миловидное личико застыло.

В пятнадцать лет Ник узнал, что его отец – вовсе не его, и с тех пор его жизнь разделилась на «до» и «после».

– И когда ты это выяснила?

Она взглянула на него, словно раздумывая – отвечать или нет.

– Мне было двенадцать. Тогда мои приемные родители развелись.

– Должно быть, тебе нелегко пришлось.

– Да. Еще тяжелее было, когда они отослали меня.

– Отослали?

Она совсем помрачнела.

– Устроили меня в престижную закрытую школу и там оставили на шесть лет.

Он чуть не рассмеялся. Такая, значит, у нее история?

Избалованная девочка из состоятельной семьи жалуется на школьные годы, проведенные в закрытом интернате. Ну что ж, ему жаль ее. Надо отдать ей должное, она неплохо играет.

– Зато они тебе дали хорошее образование.

– Да, образование они дали мне хорошее, – бесцветным голосом согласилась она, опустив глаза и глядя на свои сложенные ладони. – Но я так редко видела их, а теперь и вовсе нет.

– Печальная история, – резюмировал он, и что-то в его тоне дало ей понять, что не очень-то он ей поверил.

Сибилла вдруг почувствовала себя совсем неловко.

– Да, наверное. Сама не знаю, зачем это все вам рассказала. Не уверена, что вам это вообще интересно.

– Ты удивишься, но мне интересно.

Сибилла не нашла, что на это ответить, да еще не сумела побороть искушение и снова уставилась на его широкие плечи и вспомнила, какой он сильный, как уверенно не дал ей упасть и обнимал ее.

Он поймал ее взгляд, и между ними вдруг что-то вспыхнуло.

– А что интересует вас, мисс Парминтер?

Сибилла осознала, что ее интересует и что этого не должно произойти. Она почувствовала, как жар заливает ее лицо.

– Вообще-то миссис, – в замешательстве поправила она его. – Миссис Парминтер.

– Ты замужем?

Она молчала, не зная, что ответить.

– А твой муж знает, что ты бродишь по ночам с другими мужчинами?

Глава 4

Слишком много плохих воспоминаний для одного вечера. С нее было достаточно. У Сибиллы внутри вдруг словно что-то щелкнуло, и она вскинула руку, чтобы закатить ему пощечину.

К счастью, рефлексы его были молниеносны, он тут же остановил ее ладонь, схватив ее за запястье.

В комнате повисла тишина. Сибилла лишь слышала, как громко пульсирует кровь в ушах. Потом Ник спокойно заметил:

– Это было лишнее.

Он отпустил ее руку, и та безвольно повисла вдоль тела.

– Это не мое дело, – добавил он. И только тогда Сибилла поняла, что он имеет в виду вовсе не то, что она собиралась ударить его. Он просил извинения за свои слова.

Боже, она чуть не ударила другого человека! И пусть он спровоцировал ее, но это недопустимо! Это ей следует попросить у него прощения. Но что-то удержало ее.

– Шесть лет назад мой муж поцеловал меня, сел в свой фургон и поехал на ферму Пентсвиль, – тихо сказала она. – По дороге произошла сильная авария… Так что нет, мистер Воронов, мой муж не знает, чем я занимаюсь. Я сожалею, что чуть не ударила вас. Но и вам не нужно было такое говорить. Я не заслуживаю презрения, или, может, у вас вообще проблемы с женщинами? Подозреваю, так и есть.

Сибилла не имела понятия, откуда взялись эти слова и как у нее хватило духу произнести их. Однако сегодняшним вечером чего только не произошло. Сегодня этот мужчина обнимал ее и, сам того не зная, пробудил ее чувственность. Все это разозлило ее. Он разозлил ее. Хотя вины его в этом не было.