Теперь вообразите, как эти муки множились на бесконечность времени. Единственное общение – с человеком, которого вы более всего ненавидите в целом мире, который приходит только для того, чтобы избить, унизить и изнасиловать вас. Вы жаждете говорить с людьми, но и боитесь этого. Ведь, помните, он не только использует вас физически, но и мучает бесконечными упреками за вашу беспомощность. Он при каждом удобном случае напоминает вам, что ваши друзья и близкие – все, кто дорог вам, – и полиция, которая должна беречь вас, давно махнули на вас рукой. Они не ищут вас. Вы им безразличны. В их глазах вы все равно что мертвы. Даже маэстро жанра, Эдгар Аллан По, не смог вообразить себе такой чудовищной сцены. Вы существуете в уединенном, слабо освещенном ожившем ночном кошмаре.

А дети? Дитя, растущее внутри вас, – плод кровосмесительной связи. А вдруг он родится уродом или слаборазвитым? Переживете ли вы роды? А если возникнут осложнения? Как вы справитесь с младенцем, если что-то пойдет не так? Вы слишком молоды и слишком одиноки. Если что-то случится, вам некого позвать на помощь – ваша родная мать всего в нескольких метрах от вас, но она не услышит вашего зова. Ни любимого человека, ни просто сочувствующего, кто подержал бы вас за руку. Вам самой придется даже перерезать и перевязать пуповину.

Подумайте о боли расставания с детьми, даже несмотря на то, что вы понимаете: там им будет лучше, чем здесь с вами. Подумайте о существовании с оставшимися в живых любознательными малышами, о том, что будете наблюдать за тем, как нескончаемая монотонность, на которую они обречены, день за днем гасит в них жизнь. Подумайте о том, как эгоистично желание видеть детей рядом с собой ради того, чтобы не быть одинокой, хотя вы и готовы отдать все, даже свою жизнь, за их свободу.

Ваш чудовищный отец – слишком властный, слишком злой – крадет у них жизнь точно так же, как украл вашу. Но у вас хотя бы есть воспоминания. Вы знаете, что означает – быть там. Вы чувствовали дождь на своем лице, ветер в волосах. А ваши дети никогда не знали этого и могут никогда не узнать. Вы считаете, что они заперты в этом подвале навек. И, будто мало всех кошмаров, которые творит ваш отец с вами и вашими детьми, – он вполне может бросить вас здесь умирать от голода. Ничто не дает надежды на то, что в один прекрасный день он выпустит вас наружу. Вы заперты в бесконечности, никакой надежды нет.

Как следует поступить с таким человеком, как Йозеф Фрицль, который превратил жизнь собственного ребенка в воплощенный ад? Его адвокат Рудольф Майер прав: Фрицль человек, а не зверь. А преступления человека еще более страшны. Фрицль вел себя так по отношению к своей дочери и ее детям не потому, что был обязан так вести себя, не потому, что он был должен, а потому что такова его природа. Он сам выбрал такое поведение, и это только усугубляет его преступление.

Вскоре после окончания моей работы над этой книгой врачи вывели Керстин из комы, и, похоже, она будет жить. В этом случае Фрицль по крайней мере не будет обвинен в убийстве. Впрочем, он все еще может быть осужден за убийство другого ребенка, Майкла. Но не изобретено еще такого наказания, которое могло бы хоть как-то соответствовать масштабу того, что он сделал. Ему уже семьдесят три, и он умрет в тюрьме или психиатрической лечебнице, возможно, еще даже до того, как его дело достигнет зала суда. Но даже если бы его завтра же выпустили из тюрьмы – куда ему идти? что делать? Куда бы он ни подался, во всем мире он будет изгоем и объектом порицания. Кто-то непременно возьмет на себя роль правосудия. Если его изобьют и искалечат, неужели власти вмешаются? Кто станет защищать его? Нет, вероятнее всего, его убьют минут через десять после того, как он окажется на свободе.