Некоторое время они бежали трусцой, но было слишком скользко. Поу дважды шлепнулся в грязь, он был совсем не в себе, и они перешли на шаг. Айзек все думал о человеке, лежащем там, кажется, у него по лицу текла кровь, но, может, это просто отблеск огня или тень. У меня не было другого выхода, убеждал он себя, и сам знал, что это неправда.

– Надо добраться до телефона и позвонить 911 насчет того парня. На заправке “Шитц” есть.

Поу молчал.

– Там телефон-автомат, – сказал Айзек. – Никто нас не узнает.

– Плохая идея.

– Мы не можем просто оставить его так.

– Айзек, у него из глаз текла кровь, а ноги дергались – это рефлекс. Если оленю перешибить позвоночник, с ним происходит то же самое.

– Мы о человеке говорим.

– Мы вызовем “скорую”, а следом подоспеют копы.

Айзек почувствовал, как горло сжалось. Он опять вспомнил, как падал Швед. Не пытаясь устоять, зацепиться за что-то, и как потом дергались конечности. Человек в обмороке не шевелится.

– Надо было сматываться оттуда, как только эти типы появились.

– Знаю, – согласился Поу.

– Твоя мама дружит с Бадом Харрисом.

– Чисто технически парень, которого ты завалил, ничего не сделал. Не он же держал меня.

– Ситуация несколько сложнее, вообще-то, – возразил Айзек.

– Ну не знаю. Я сейчас не в состоянии нормально соображать.

Айзек снова пошел быстрее.

– Айзек, – окликнул Поу, – не делай глупостей.

– Я никому не скажу. Не волнуйся.

– Погоди! – Поу ухватил его за плечо. – Ты все правильно сделал, мы оба это знаем.

Айзек молчал.

Поу дернул головой в сторону дороги:

– В любом случае мне лучше тут срезать, так до дома ближе.

– Я провожу тебя.

– Нам надо разделиться.

Лицо Айзека было, видимо, чересчур красноречиво, потому что Поу добавил:

– Ты можешь вернуться к старику на одну ночь, ничего с тобой не будет.

– Не в этом дело.

– Ты все правильно сделал, – повторил Поу. – Утром, на свежую голову, мы разберемся, как быть.

– Нам надо разобраться прямо сейчас.

Поу отрицательно помотал головой:

– Я зайду к тебе утром.

Айзек смотрел, как он разворачивается и уходит по темной дороге к дому матери. Один раз обернулся и помахал. Когда Поу скрылся из виду, Айзек пошел дальше по путям, в темноте, один.

2. Поу

Он брел по раскисшей грунтовке к трейлеру матери. Перед Айзеком-то старался держаться, меньше всего сейчас ему надо знать, что у Поу крыша поехала. Но к тому идет. Темно вокруг, как-то спокойнее, никто его не увидит в таком раздрае, а он вспоминал, как нож прижимается к шее и как его лапает тот мужик. Дождь опять усилился, а потом повалили настоящие снежные хлопья. Он дико замерз, куртку-то бросил в мастерской, где теперь лежит мертвый бугай по имени Отто. Совсем окоченел, что угодно отдал бы за куртку или даже за самую говеную шляпу, галлон крови отдал бы за дерьмовую шерстяную шапочку и, боже правый, все что хотите за пальто, да хоть за полиэтиленовый мешок. Наверное, надо бежать, чтобы согреться, но он еле ноги волочит. Подумал, что согреется дома. И тут вспомнил, что не наколол дров для печки, откладывал, как всегда, до последней минуты, а после ушел с Айзеком, и в доме дубак, без дров-то, а электрическое отопление стоит тридцатку в день, мать его никогда не включает, а топор в больных руках удержать она не может.