Мы сидели в курительной на цокольном этаже дома – маленькой мужской комнате с удобными креслами, кушетками и картинками скаковых лошадей на стенах. Окна, как и окна китайской комнаты выше, выходили в сад, и, выглянув во двор, я увидел двух детей Фрэнсиса, Чарльза и Сару, – они бегали вокруг фонтана, играли в салочки.

– Кузен Эдвард, мне будет не хватать вашего общества, – начал речь Фрэнсис своим превосходным, по-актерски пластичным голосом. – В особенности будет переживать Бланш.

– Бланш? – Я несколько дней выносил его лицемерие и не испытывал ни малейшего желания длить это хоть одной секундой дольше. – Ты наверняка оговорился – имел в виду Маргарет.

Он уставился на меня, и я снова обратил внимание на его странные глаза, такие светло-карие, чуть ли не желтые. У него были высокие скулы на мясистом лице, что придавало его глазам слегка восточный вид.

– Маргарет? – недоуменно переспросил он наконец.

– Маргарет, – подтвердил я недвусмысленным небрежным тоном, каким не разговаривал с ним никогда прежде. – Ты, конечно, уже понял, что она в меня влюблена.

Он ошарашенно уставился на меня. Мы сидели друг перед другом в наших креслах, но тут он встал. Двигался медленно, сжимая кулаки за спиной.

– Кузен Эдвард, – сказал он, – думаю, вы ошибаетесь.

– Думаю, что не ошибаюсь. – Откинувшись на спинку кресла, я вытянул длинные ноги, аккуратно закинул одну на другую. – Она дала мне без всяких сомнений понять, что желает в будущем стать моей женой.

За этим наступило глухое молчание. Я видел, как побледнело его лицо, обратил внимание, какие громадные усилия он предпринимает, чтобы сдерживать себя. Фрэнсис напряженно думал. Я чуть ли не слышал, как его мозги перемалывают одну мысль за другой, пока он пытается решить, что может позволить себе сказать мне.

– Поскольку ты ее опекун, – добавил я после паузы, – я, естественно, до отъезда должен обсудить этот вопрос с тобой. Я желаю жениться на Маргарет. Верю, что она будет великолепной женой. С твоего разрешения, я жду ее в Англии в следующем мае, а когда она увидит страну и если у нее все еще сохранится желание выйти за меня замуж, я бы хотел, чтобы наш брак состоялся тем же летом. Я, конечно, прекрасно понимаю, что наше знакомство коротко, но думаю, что грядущая разлука позволит нам проверить наши чувства и не действовать поспешно, под воздействием момента.

Он молчал, и я, увидев, что Фрэнсис еще не готов отступить, поднажал для вящей убедительности:

– Понимаю, для тебя это, вероятно, потрясение, мой дорогой Фрэнсис, поскольку ты явно ничего не знал о чувствах Маргарет ко мне, но ты всегда так тепло относился ко мне, и перспектива стать зятьями взывает к твоему сердцу.

Он с трудом выдавил:

– Кузен Эдвард, она еще очень молода.

– Брось, Фрэнсис, девушки каждый день выходят замуж в восемнадцать лет.

– Она маленькая девочка, – упрямился он, и тут я понял, что, несмотря на небрежение последних лет, он все еще любит ее. – Она совсем не знает жизни. Воображает, что влюблена в вас, потому что вы были так добры и провели с ней некоторое время. Но она не… не может любить вас.

– Ты, конечно, волен держаться своего мнения.

– Кузен, я знаю Маргарет лучше, чем вы. Последние год-два она была несчастлива дома и, к сожалению, плохо управляема. Мы с Амелией делали все, что в наших силах, чтобы она жила нормальной жизнью, но…

– Мой дорогой Фрэнсис, – прервал я его, – меня ничуть не интересуют твои объяснения реальных или воображаемых недостатков Маргарет. Меня интересует брак с ней. Нам обоим хотелось бы, чтобы она была постарше, но я готов принять ее такой, какая она есть, даже если ты к этому не готов. Я снова прошу тебя, будь добр, дай согласие.

Я в последний раз смотрел, как он призывает на помощь свои актерские таланты.