Его глубокий голос заставил меня задуматься над этими словами. У него были полномочия власти – я добровольно сдалась ему, доказательством чего был безвредный, но очень привлекательный обыск, затем наручники – и это меня успокоило. Я чувствовала, как будто бремя побега от Шмидта и Рокки было теперь в его руках. Мне это понравилось. Я нуждалась в этом. Сама я контролировала каждый аспект моей жизни. Каждый момент был спланирован, каждая копейка была учтена. Я жаждала человека, который мог доминировать надо мной, позволил бы мне отдать ему бразды правления. Чтобы я смогла очистить свой разум и просто… быть.

Наручники были осязаемым доказательством этого господства, и он был прав – я действительно хотела их надеть. Я хотела, чтобы он контролировал ситуацию. Тот факт, что он признал это, был дурманящим. Удивительным. Привлекательным.

Это было безумием, да, тем более, что он был незнакомцем. Но я почувствовала, что он хороший человек и серьезно отнесся к своей роли. Его работа поставила его в положение доверия, и в глубине души я знала, что он не будет этим злоупотреблять. Я сомневалась, что он остановит свою полицейскую машину и возьмет меня, даже если я согласилась бы, но эта мысль заставила меня заерзать на своем сидении. Я вспомнила, как однажды ночью трое мужчин связали мои запястья одним из их кожаных ремней и закрепили мои руки на изголовье кровати. Это возбуждало и доказывало, кому тогда принадлежал контроль. И я отдала его – по собственному выбору – им. Они заставили меня достичь пика, сначала своими ртами, потом своими членами, бросив меня сначала на спину с разведенными ногами, а затем поставив на колени.

Я прочистила горло. Почему я вдруг подумала о них? О том уик-энде, о той ночи? О том, что могло бы быть, если бы у меня только был номер Саттона или если бы я оставила свой?

– Тогда куда вы меня везете? – спросила я, когда мы снова выехали по направлению из города, в этот раз на север.

– Ранчо Стила, как вы и хотели.

Я покраснела, понимая, в каком направлении двигались мои мысли. Он просто был добрым ко мне.

– Спасибо, – пробормотала я в облегчении.

Меня не радовала возможность того, что Рокки или Шмидт найдут мою машину, брошенную на обочине, и что они сделают с ней, если найдут. Но я чувствовала себя в безопасности, зная, что мой след исчез. Ничего еще не было решено, но пока я могу залечь на дно и подумать о том, что я буду делать.

Через несколько минут мы свернули с дороги, проехали под деревянной аркой ранчо и выехали на длинную подъездную дорогу. Это принадлежало мне? Этот шикарный кусок земли? И когда на горизонте появилось ранчо, я ахнула.

– Оно огромное! – воскликнула я, наклоняясь вперед и положив руки на консоль.

Уэйд взглянул на меня, а затем перевел взгляд на дом, на то, как он становился все больше по мере того, как мы приближались. Он был двухэтажным, выкрашенным в белый, с верандой вокруг дома.

– Насколько я знаю, ранчо было построено дедом Эйдена Стила.

Он остановился перед домом и выключил двигатель. Уэйд вылез из машины, и я уставилась на дом, который был моим. Или, по крайней мере, его часть. Но это принадлежало мне. Мне! И вся земля вокруг дома тоже, если письмо от адвоката было правильным. И так и было. Оно выглядело очень официально и законно. Мне даже не нужно было подписывать документы. Отец, которого я никогда не знала, оставил мне все это. Это заставило меня так сильно задуматься… Знал ли он обо мне? Знал ли он, что моя мама бросила меня?

Теперь я могла позволить себе обучение в школе медсестер. Я могла позволить себе все, что захочу. Я могла бы даже заплатить тот чертов сложный процент Шмидту, но это совсем не означало, что он бы оставил меня в покое, особенно если бы узнал, сколько денег у меня действительно было.