Вдоль центральной линии пирса вытянулись вереницей семь разукрашенных бельведеров – этакий «хребет», перегораживающий его пополам. Однако край пирса, что расположен к западу от этого «хребта», теперь стал непроходимым, и все, кто в момент обвала оказались на дальнем конце променада, теперь устремляются к узкому бутылочному горлышку прохода с восточной стороны пирса, думая только о том, как бы добраться до турникетов и вылезти на набережную, обретя и спасение, и твердую почву под ногами. Естественно, в самой узкой части прохода начинается давка; одни, споткнувшись и утратив опору под ногами, падают, а другие, те, что сумели удержаться на ногах, вынуждены либо идти по телам упавших, либо остановиться, и тогда их, в свою очередь, затопчет напирающая толпа.

Прошло всего шестьдесят секунд, но уже как минимум семеро погибших; те трое, правда, все еще барахтаются в воде. Жив пока и бедолага в подтяжках и в рубашке с закатанными рукавами, но ему явно недолго осталось. Восемь человек – трое из них дети – затоптаны обезумевшей толпой.

Один из семи бельведеров сильно накренился, легкая металлическая конструкция до такой степени искорежена, что в его двадцати двух окнах одно за другим начинают взрываться стекла.

Старший менеджер открыл служебный проход позади турникета, и люди, сумевшие избежать страшной опасности, рекой изливаются на тротуар – растерзанные, окровавленные, с расширившимися от ужаса глазами. Какой-то мужчина выносит на руках сынишку. Девочка-подросток с открытым переломом правого бедра – осколки кости торчат, прорвав кожу, – потеряв сознание, повисла на плечах поддерживающих ее мужчин.

Движение автомобилей по набережной остановлено, толпа зрителей, выстроившихся вдоль парапета, на какое-то время притихает, и в наступившей тишине всем становится слышен страшный непрекращающийся треск.

Прошло две минуты двадцать секунд. Накренившийся бельведер падает первым, увлекая за собой и часть металлической конструкции пирса вместе с дощатым настилом. Сорок семь человек летят в жуткую пропасть, где, точно острые зубы, торчат обломки балок и опор. Только шестеро из них останутся в живых, в том числе шестилетний мальчик, которого родители, падая вниз, успевают буквально опутать собственными телами.

По всей длине пирса электрические провода искрят, как настоящий фейерверк, в тех местах, где порвалась прочная резиновая оплетка. На дальнем конце разом гаснут все огни. С жалобным стоном умолкает шарманка.

Тех мужчин, что с берега бросились на помощь, подхватывает маленькое цунами, возникшее из-за падения в воду значительной части пирса. Мощная волна, пройдя под пловцами, выносит их всех на пляж, и они кубарем откатываются к столбику с отметкой «высокая вода»; такое ощущение, будто и эта волна успела заразиться микробом разрушения от породившей ее беды.

Менеджер торговой галереи, находящейся на дальнем конце пирса, сидит в своем крошечном кабинетике, прижимая к уху трубку молчащего телефона. Ему всего двадцать пять, он даже в Лондоне никогда еще не был. И он понятия не имеет, что ему делать.

Пилот двухмоторного самолета «Сессна-76D» смотрит вниз и не может поверить собственным глазам. Он снижается, кружит над пирсом, пытаясь убедиться, что зрение его не обманывает, и лишь после этого связывается с диспетчерами Шорема.