Он сидел у постели отца и ждал. Обстановка госпиталя не внушала никакого доверия, и Стив готов был увидеть пожилого, замученного жизнью доктора, для которого все пациенты на одно лицо. Однако врач в белом халате, что появился наконец перед ним и с улыбкой пожал ему руку, выглядел не только компетентным, но и заботливым.

– Рад, что вы приехали, – сказал доктор Кёртис. – Понимаю, почему ваша мать пока избегает посещений; однако для нас очень важно объяснить кому-либо из ответственных членов семьи, что именно происходит с вашим отцом. Необходимо принять определенные решения, и хотелось бы, чтобы те, кто будет их принимать, были максимально информированы. – Он вытащил из ящика над кроватью медицинскую карту. – Поначалу мы решили, что ваш отец страдает от болезни Альцгеймера: именно такой первоначальный диагноз поставили ему в Анахайме. Затем мы провели некоторые дополнительные исследования…

– Я думал, у него был инсульт, – заметил Стив.

– Точнее, целая серия инсультов, как показала томография. Но, помимо этого, ваш отец, по-видимому, страдает деменцией.

Стиву показалось, что на него рухнула сверху каменная плита. Деменция. Точного медицинского значения этого слова он не знал, только обиходное, однако и этого было достаточно, чтобы понять: дело серьезное, очень серьезное. Нечего и надеяться, что отца подлечат немного и отпустят домой.

– Деменция – это общий термин, описывающий целый набор различных мозговых расстройств, – продолжал доктор Кёртис. – Ваш отец страдает, по-видимому, от лобно-височной деменции, также называемой болезнью Пика. Она характеризуется лобным дерегуляторным синдромом, при котором больной демонстрирует поведенческие проблемы, чаще всего апатию или агрессию. В случае вашего отца очевидно второе. Кроме того, пациенты с этой болезнью страдают от семантической деменции: иначе говоря, у них пропадает память на слова. Ваш отец не может вспомнить значения слов. То есть сами слова помнит, но не связывает их с соответствующим значением. Мозг выбирает их случайным образом, и чаще всего они не имеют никакого отношения к тому, что он пытается сообщить.

– И долго это продолжается? – в недоумении спросил Стив. – Я так понял, что все произошло внезапно…

– Несомненно, симптомы присутствовали уже какое-то время, хотя, очевидно, проходили незамеченными. Скорее всего, они были слабо выражены. Наверное, ваш отец часто раздражался, или его злило что-то такое, на что прежде он и внимания не обращал…

«В жизни не бывало такого, чтобы отец на что-то не обратил внимания!» – мысленно заметил Стив. Да уж, ни единой возможности разозлиться его старик не упускал.

– …возможно, ему бывало трудно подобрать слова, или он употреблял одно слово вместо другого. Скорее всего, это могла бы заметить ваша мать – хотя нередко симптомы развиваются так постепенно и проявляются так нечасто, что долго остаются незамеченными.

– А потом инсульт…

Врач кивнул.

– Инсульт, несомненно, ускорил течение болезни.

Стив глубоко вздохнул. Настало время задать главный вопрос.

– Скажите, можно ли что-то сделать? Как-то это остановить?

– Лекарства существуют, – ответил врач. – Но вылечить это нельзя. Те препараты, что мы даем вашему отцу, помогают контролировать симптомы. Остановить болезнь невозможно. Самое большее, на что мы можем надеяться, – немного затормозить ее развитие.

Стив знал, что сыновний долг требует посоветоваться с другими врачами – и он постарается уговорить на это мать, – но еще знал точно: бегать по специалистам, читать литературу и превращаться в эксперта по душевным расстройствам он не станет. Прежде всего отец опасен для себя и для окружающих. Очевидно, что он тяжело болен и должен находиться в больнице. Да и доктор Кёртис вызывал доверие: специалист явно компе- тентный.

Вдруг отец проснулся. Резко дернулся в сковывающих его путах; тело напряглось, на шее вздулись жилы, глаза выкатились из орбит.

– Папа! – позвал Стив.