– Именно. Обоих исследователей интересовал Древний Египет. Я думаю, Ливингстон использовал тело скарабея в качестве большого крестика, которым обозначил некое место по течению Нила. В этом месте лежит что-то важное и ждет, пока его найдут, – что-то связанное с древними египтянами.

– Отец, видимо, пришел к такому же заключению и загорелся идеей организовать экспедицию в тот район, – подытожила Джейн.

Дерек начертил крестик на рисунке – там, где Ливингстон разделил реку надвое. Отметка попала почти на то место, в котором Нил расходился на два главных притока: Голубой Нил и Белый Нил.

– Неподалеку отсюда, – Дерек ткнул в крестик, – как раз строят суданскую плотину гидроэлектростанции. Под прикрытием инженерных изысканий профессор Маккейб легко мог прочесать эту местность.

– И, судя по состоянию его тела, – подхватил Грей, – он явно что-то отыскал.

– Или что-то отыскало его, – добавил Монк.

Илеара отошла в сторону и стала разглядывать изображение двухголового арибалла в полевом дневнике.

– Так или иначе, профессор подхватил ту же болезнь, что была в загадочном талисмане. – Она повернулась к остальным. – Неизвестно, живы ли другие члены экспедиции, но если подсказки Ливингстона приведут нас к источнику инфекции, то это прольет свет на ее природу… и на возможное лекарство.

– Значит, едем на поиски, – решил Грей.

Все согласились безоговорочно – кроме одного человека.

– Это, конечно, чудесно, – протянула Сейхан. – Только есть еще одна загадка, которую мы так и не решили.

– Что произошло с Сафией аль-Мааз? – кивнул Грей, и его лицо посуровело.

Дерека кольнуло чувство вины – от волнения он совсем забыл о похищении Сафии.

– Что мы можем сделать? – встревоженно спросила Джейн.

– Пока ничего, – признал Пирс. – Расследование в музее не дало никаких зацепок. Нужно ждать. А тем временем займемся вот этим. – Он кивнул на рисунки.

Дерек посмотрел в окно. Бросать Сафию без помощи было страшно, но Грей рассуждал разумно. Вздохнув, Рэнкин сделал единственное, что он сейчас мог, – молча помолился.

Пожалуйста, выживи…

Глава 8

31 мая, 10 часов 04 минуты по восточному летнему времени

Канадский Арктический архипелаг

Сафия прислонила ладонь к окну и даже сквозь тройной стеклопакет ощутила холод. Решетки отсутствовали, но помещение все равно было тюремной камерой. За стеклом до самого горизонта тянулся зимний пейзаж, в небе висели низкие облака. Черная гранитная земля пестрела шрамами глетчерного льда и широкими полосами снега. Скалы вдали спускались к морю, покрытому битым льдом.

Где я?

Этот вопрос мучил Сафию с тех самых пор, как она пришла в себя на борту вертолета. Сафия была привязана ремнями к носилкам и воспринимала происходящее очень смутно, то и дело проваливаясь в беспамятство. Кажется, на нее напали в музее, накачали снотворным и похитили. Позже раздели и натянули на нее серый комбинезон. Чувствуя себя оскверненной, она скрестила руки, стиснула пальцами плечи. Отвернулась от окна, оглядела свой приют. Бетонная комнатушка едва вмещала кровать, унитаз и раковину.

К счастью, похитители оставили Сафии наручные часы, подарок мужа на третью годовщину. Когда она пришла в себя, ее пальцы крепко стискивали браслет – держались за родную вещицу, как за соломинку. Так Сафия узнала, что с момента похищения прошло меньше суток.

В последние четыре часа ее способности постепенно восстанавливались, хотя голова по-прежнему нещадно болела, а во рту было неимоверно сухо. Благодаря камере под потолком тюремщики наверняка уже знали, что действие снотворного кончилось. Однако за Сафией никто не пришел, никто с ней даже не заговорил.

Чего от меня хотят?