– Эти упорные походники принадлежат к особому племени, – пояснил Джессап, – никакие подвиги или сложнейшие восхождения не способны унять их стремления к новым вершинам. Поэтому, освоив все сорок шесть известных вершин, некоторые из горных фанатиков продолжают бросать вызов множеству других гор. Излюбленными всегда оставались три вершины. – Он вытащил из нагрудного кармана дневник в кожаном переплете, пролистал его и, остановившись на одной страничке, пробежал ее взглядом. – Их очевидный выбор представляет гора Лавин под номером шестьдесят три – сравнимая с высочайшими и наиболее знаменитая. Также гора Северной реки под номером пятьдесят шесть – всего лишь скромные четыре тысячи футов, то бишь чуть больше тысячи двухсот метров, но на нее многие стремятся, зная, что на нее забирался наш известный геолог Эбенизер Эммонс сразу после своего знаменитого восхождения 1836 года на гору Уайтфэйс. Однако большинство упорно стремятся покорить Уединенную гору, ее высота лишь всего около тысячи футов, она даже не входит в список клубных вершин. – Он убрал дневник. – Но ее покорением можно гордиться, и привлекательность ее заключается как раз в ее удаленности. Район Уединенного озера является, вероятно, наиболее изолированным и диким во всем парке – превосходя в этом качестве и расположенные в глуши Серебряное озеро и озеро Уилкокса. Но помимо дикости и удаленности для пешего туризма тамошние леса на редкость труднодоступны… никаких приемлемых дорог, мало озер со стоянками катеров, склоны там завалены деревьями, изобилуют ледниковыми болотами и всевозможными другими опасностями. Неопытного туриста вряд ли заинтересует такой поход, ему практически не преодолеть тамошние трудности. Само восхождение не представляет сложности. – Он покачал головой и рассмеялся с почти ощутимой горечью. – Именно поэтому среди адирондакской горной элиты эта гора известна под названием «Злосчастная сорок седьмая».

Короткая усмешка замерла в горле Джессапа.

– Обоих туристов обнаружили в окрестностях этой самой Злосчастной горы. Как ты можешь представить, те края посещаются редко, поэтому ко времени обнаружения их трупы успели сильно разложиться. В итоге вскрытия не дали убедительных результатов, но, учитывая зверские повреждения трупов, вину в обоих случаях возложили на бешеного медведя.

– Мы старались сохранить подробности этой истории в тайне, – заметил Джессап, опять глотнув водки. – В таких местах, как ваши «Облачные воды», к примеру, подобного рода известность нужна, как собаке пятая нога. Но слухи имеют тенденцию распространяться, и местные уже все знают.

– Печальная история, – задумчиво произнес Логан, – но почему тебе понадобилось так срочно посвящать в нее меня?

– Я упомянул тебе о формальном заключении вскрытия, – помедлив, пояснил Джессап, – но фактически некоторые из наших рейнджеров совсем не уверены в его правильности. Барибалы – единственный вид медведей в этом парке – малочисленны и не отличаются свирепостью. Даже одна жертва стала бы уникальной редкостью, но две… – Его голос сошел на нет.

– Известно много случаев внезапной агрессивности диких зверей по отношению к человеку, – заметил Логан. – Вспомни историю со львами-людоедами в Кении.

– Да я понимаю. И сам пытаюсь убедить себя в том же. Но как ты помнишь, в детстве я провел в этих горах много времени. И услышал тогда свою долю местных слухов и легенд. Большинство наезжающих в парк туристов прикипели к окультуренным зонам типа Лейк-Плэсид. К цивилизованным и многолюдным. Им неведомо, что за этими турбазами раскинулись миллионы парковых акров – куда и доехать-то невозможно, – совершенно диких в своей первозданности. До сих пор есть такие леса, где еще не ступала нога человека, не разносилось эхо ударов топора.