В елизаветинскую эпоху[17] – Логану удалось раскопать некоторые первоисточники – верфольфов, людей-волков, считали порождением колдовских заговоров или временами объясняли их существование непосредственным вмешательством самого Сатаны. В одном из подобных памфлетов под названием «Подлинная история. Обнародование проклятой жизни и смерти некоего Питера Штубе, наипорочнейшего колдуна, который, уподобившись волку, совершил много убийств» описывался злодей, который посредством черной магии мог превращаться в волка практически произвольно и особо любил нападать на беременных женщин, «вырывая детей из их чрев кровожадно и свирепо и поедая их сердца, задыхаясь в неукротимой ярости».

В сущности, расхождения всех изученных им историй и описаний касались способов, времени и причин превращения ликантропов из людей в волков, а также того, насколько они могли управлять этим процессом. Однако в одном моменте большинство источников сходилось: в ночи полнолуния вервольфы обладали наибольшим могуществом и свирепостью и минимальной способностью управлять своими звериными позывами.

Вздохнув, Логан закрыл лэптоп. По своей сути занятие энигматологией предполагало сохранение объективности в любом случае, какими бы странными ни казались явления; и он никак не мог объяснить собственного сопротивления, даже скептицизма в отношении возможности существования такого феномена, как ликантропия.

Чувствуя потребность вдохнуть свежий воздуха, он вышел из коттеджа и побрел по дорожке в сторону главного корпуса. Почти все его множество окон испускало теплый желтый свет, а легкий осенний ветерок доносил тихие отголоски разговоров: несомненно, сегодняшнее собрание завершалось обсуждением. Логан невольно сравнивал притягательное гостеприимство этого большого здания с древним, пугающим сооружением, верхнюю часть которого он разглядел за оградой поселения Блейкни.

Дойдя до газона, он направился в сторону озера. Голоса сюда уже не долетали, он слышал только плеск волн перед его ногами и неугомонный вечерний шум лесных насекомых. Луна, уже полностью округлившаяся, низко висела над водой, такая большая, что, казалось, до нее можно дотянуться рукой.

За его спиной послышался тихий звук шагов по траве, а затем проявился и голос:

– Добрый вечер, доктор Логан.

Логан обернулся. К нему подошел управляющий директор турбазы Хартсхорн.

– И вам того же. Прекрасный выдался вечерок.

– Да, это мое любимое время года. Теплые дни, прохладные ночи. В такую погоду отлично спится. Летние туристы уже укатили, а лыжники еще не прикатили. – Лунный свет, играя в директорской гриве белоснежных волос, придавал ей какое-то призрачное сияние. – Как вам работается?

– Замечательно. Учитывая продвижение трудов, возможно, я сокращу срок моего пребывания у вас.

– Мы не допустим этого. – Хартсхорн улыбнулся.

Он выглядел спокойнее, чем во время их первой встречи. Очевидно, скромное бытие Логана успокоило директора.

– Насколько я понял, тот рейнджер навестил вас в первый же вечер, – заметил Хартсхорн с умышленной небрежностью.

«От глаз этого парня, похоже, ничего не скроешь», – подумал Логан.

– Как я и говорил вам, нам с ним есть что вспомнить.

– Вы говорили, что вместе учились в Йеле, – покачав головой, сказал Хартсхорн. – Надо же, рейнджер с высшим образованием. Как интересно.

– Скорее я назвал бы его прирожденным философом, которому выпал случай провести свои дни в лесах.

– Так он просто заглянул к вам по старой дружбе, – усмехнувшись, уточнил Хартсман.

Логан мгновенно сделал верный вывод: Хартсхорну известно об убийствах туристов, конечно, и его интересовало – по неизвестной причине, – не стремился ли рейнджер привлечь Логана к делу.

– Мы с ним не виделись много лет, – ответил он, – с тех пор много воды утекло.

Хартсхорн просто кивнул.