– Аналогичное объяснение, – сказала Кларк. – Вы заранее приготовили прикрытие. С того момента, как все пошло не так. Вы увидели, как они схватили вашего подельника, и оба сразу перешли к плану Б. Он стал грабителем, вы помогали полиции. Он получит легкий приговор, а вас похлопают по плечу. Они считают, что вы оба изощренные преступники. Складывается впечатление, что речь идет о чем-то очень крупном.

Ричер кивнул.

– Насколько крупном, как вы считаете?

– Это серьезное расследование. И оно продолжается довольно долго.

– Дорогостоящее, как вы думаете?

– Полагаю, да.

– Но сейчас наступили времена, когда все стараются экономить деньги.

– Деньги всегда имеют значение.

– Как и эго, репутации и отчеты об эффективности. Подумайте о Дилейни и Куке. Поставьте себя на их место. Длительное и дорогое расследование разваливается из-за случайности. Они вернулись к самому началу. Или даже хуже. Может быть, не существует способа все исправить. Вокруг полно недовольных. Что произойдет дальше?

– Я не знаю.

– Человеческая природа, – сказал Ричер. – Сначала они кричат, проклинают и колотят кулаками по стене. Потом включается инстинкт самосохранения. Они ищут способ прикрыть свои задницы и объявить операцию успешной. Агент Дилейни именно так и выразился. Они придумали, что парень был частью аферы. Потом послушали мой разговор с Аароном. Узнали, что у меня нет постоянного места жительства. Я бродяга, как выразился сам Аарон. И у них возникла новая идея. Они хотят убить двух зайцев одним ударом. Заявят, что схватили двух парней и вырвали у подлого врага сердце. И тогда уже их похлопают по плечу и выпишут благодарности.

– Вы утверждаете, что они сфабриковали дело против вас.

– Я знаю.

– Ну это уже слишком.

– Они дважды все проверили. Убедились, что у меня нет сотового телефона. Выяснили, что никто не отслеживает мои передвижения. Получили подтверждение, что я – идеальный козел отпущения.

– Вы сами согласились, что парень мог быть не просто обычным грабителем.

– Это было гипотетическое предположение, – сказал Ричер. – И я сделал его без особого энтузиазма. Как часть профессионального обсуждения. Они мне польстили. Сказали, что я знаю, как все работает. Я им потворствовал. Они придумывали всякую чепуху, чтобы прикрыть свои задницы. Я лишь вел себя вежливо.

– Вы сказали, что подобное возможно.

– Ну зачем мне такое говорить, если я в этом замешан?

– Двойной блеф.

– Я не так умен, – сказал Ричер.

– Они считают иначе. Они сказали, что вы служили в элитном подразделении военной полиции.

– Но разве тогда я не должен находиться на их стороне?

Адвокат промолчала, только принялась ерзать на стуле, и Джек догадался, что она встревожена. Отсутствие сочувствия. Недоверие. Возможно, даже отвращение. Желание поскорее уйти. Человеческая природа. Он знал, как это работает.

– Проверьте время на записи. Они услышали, что у меня нет постоянного адреса, колесики у них в головах закрутились, и вскоре они уже находились в одной комнате со мной и сами стали вести допрос. Потом они вышли, всего на минуту. Для того, чтобы обменяться идеями и обсудить, достаточно ли у них улик. Сможет ли у них получиться. Решили попытаться. Вернулись и арестовали меня.

– Я не могу выступить с этим в суде.

– А с чем можете?

– Ни с чем, – ответила Кларк. – Лучшее, что я могу для вас сделать, это предложить признать себя виновным и пойти на сделку.

– Вы шутите?

– Нисколько. Вам предъявят очень серьезные обвинения. Они представят суду вполне работающую гипотезу, а потом подтвердят ее показаниями обычных граждан штата Мэн, каждый из которых является приятелем или знакомым членов жюри. Вы же – чужак с непонятным образом жизни. Ну, к примеру, откуда вы?

– Ниоткуда.

– Где вы родились?

– В Западном Берлине.

– Вы немец?