Он произнес это так, словно не узнал ее. Хм… что ж, может быть, сегодня она посвятила своей внешности немного больше времени, чем обычно. Ее привычной, повседневной одеждой были джинсы и свободная футболка. Минимум макияжа – возможно, лишь пара взмахов щеточкой с тушью для ресниц, неброский блеск для губ и собранные в высокий хвост вьющиеся волосы. Сегодня же она выглядела привлекательнее. Ее приталенная рубашка подчеркивала фигуру, а губы благодаря помаде были чуть ярче.

– Да, конечно. Я что, как-то иначе выгляжу? – Морин улыбнулась, робко и как будто немного натянуто.

Он не спускал с нее глаз, тщательно обводя взглядом. Медленно, словно пытался что-то рассмотреть или понять.

– По сравнению со вчерашней ночью, когда была вечеринка? Да.

– Сегодня утром к нам на экскурсию должна приехать группа школьников, – торопливо объяснила она. – Они должны прибыть с минуты на минуту, а нам не хватает рабочих рук. Разве вам не пора быть на службе?

Слегка наклонив голову, она украдкой взглянула на него. Уголки его рта дрогнули, и на губах заиграла едва заметная улыбка. Он лукаво приподнял брови, подошел на шаг ближе и подмигнул ей. В этот момент он выглядел беззаботным и даже веселым.

– А как насчет вас, Морин?

Она почувствовала, как по спине пробежала легкая волнующая дрожь, стоило ей только взглянуть на него. В этот момент все мысли вдруг точно исчезли. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она нашлась что ответить.

– Я ищу вашего брата.

– Истон сегодня будет поздно. Вчера мы не ложились до глубокой ночи, не отходили от Роуз.

– Вы оба заботились о ней?

– Вас это удивляет?

– Я просто предполагала, что вы скорее склонны полагаться на помощь няни или бабушек и дедушек.

– Мой отец умер, мать путешествует. А бывшие теща и тесть порой слишком настойчивы в требованиях. Няне Элеоноре необходим отдых, чтобы она могла как следует присматривать за Роуз, пока я на работе. Кроме того, мне помогает брат. – Ксандер жестом указал на дорожку, что вела к служебным помещениям. – Может быть, пойдем?

И они пошли.

– Чудесно, что вы оба так заботитесь о Роуз. Как она?

– Судя по тому, что сказал врач отделения экстренной помощи, у нее ушная инфекция. Сегодня я отвезу ее к педиатру, чтобы он назначил нам дальнейшее лечение.

– Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

Морин видела фотографии маленькой дочки Ксандера и ее рисунки в его кабинете – свидетельства преданной отцовской любви. Морин приходилось общаться с малышкой. Роуз была милой, очаровательной, нежной, активной и жизнерадостной девочкой. Своими крохотными пальчиками она тянулась к руке Морин, чтобы поиграть ее кожаным браслетом. И неосознанно, по привычке, Морин дотронулась до браслета. Эта вещица всегда и повсюду была с ней. Своего рода знак, свидетельствующий о ее постоянстве и верности.

– Спасибо. Но я думаю, самое трудное время мы уже пережили. Впрочем, надо признать, есть определенная ирония в том, что нам с братом пришлось выполнять всю женскую работу.

– А где-то в это время вздыхали одинокие женщины.

Он рассмеялся. А Морин вдруг затрепетала. Его голубые глаза обезоруживали, делали ее совершенно беззащитной, особенно в тот момент, когда он перевел взгляд на ее губы.

К своему ужасу, она поняла, что краснеет. «Немедленно возьми себя в руки», – сурово приказал ей внутренний голос, и она сделала глубокий вдох.

– Вы нужны здесь, чтобы заботиться о животных.

– Безусловно. Она ведь ваша дочь, а меня она почти не знает. – Морин подняла руки, словно сдаваясь. – Я перешла границу и приношу свои извинения.

Он вздохнул.

– Нет, это я прошу прощения. Вы искренне предложили помощь, а я повел себя как кретин. Говорят, за мной даже закрепилась такая слава.

Она промолчала.

– Не собираетесь опровергнуть? – Уголки его губ чуть приподнялись.