Мнимая беспечность - Найо Марш (1960)

– Не… Случайно не пьеса? Не «Земледелие на небесах»?

– Горяченькая, только что от машинистки. – Он наблюдал за тем, как ее тонкие пальцы перебирают стебли тюльпанов. – Я собираюсь показать ее Мэри, Аннелида.

– Трудно было бы выбрать более подходящий день, – мягко отозвалась Аннелида, и когда он промолчал, спросила: – Что-то случилось?

– Дело в том, что там для нее нет роли, – выпалил Ричард.

Через секунду она заметила:

– Ну и что? Разве это имеет такое уж большое значение?

– Имеет. Если, конечно, дело дойдет до постановки. И кстати, Тимми Гэнтри просматривал ее и одобрительно хмыкал. И все равно, с Мэри как-то не вяжется…

– Но почему? Я не понимаю…

– Не так-то просто объяснить, – промямлил он.

– Вы уже написали для нее одну новую пьесу, и вроде бы она была в восторге, разве не так? Тут что-то совсем другое.

– И эта пьеса значительно лучше. Вы же прочли ее.

– Во много раз лучше. Словно в другой мир попадаешь. Все должны посмотреть спектакль по этой пьесе.

– И Тимми Гэнтри понравилась.

– Ну вот, видите? Она особенная, необыкновенная! Разве она этого не поймет?

– Аннелида, дорогая, – проговорил Ричард, – вы пока не знаете, что это такое – театр, правильно? И на какие выходки способны актеры.

– Ну, наверное, не знаю. Но знаю, что вы с ней очень дружны и что между вами прекрасное взаимопонимание. Вы же сами мне говорили.

– Да, так и есть, – согласился Ричард и погрузился в молчание.

– Вроде бы, – заговорил он после долгой паузы, – я никогда не рассказывал вам, что сделали для меня она и Чарльз?

– Нет, – ответила Аннелида. – Не припоминаю. Но…

– Мои родители, они родом из Австралии, дружили с родителями Мэри. Они погибли в автокатастрофе на Французской Ривьере, когда мне и двух еще не было. Родители Мэри от меня не отходили. Речь никогда не шла о деньгах. Обо мне заботилась ее старая нянюшка, та самая знаменитая Нинн. Ну а потом, когда она вышла замуж за Чарльза, они забрали меня к себе в дом. Я всем обязан ей. И мне хотелось думать, что я хоть как-то отплатил ей за доброту и заботу своими пьесами. И вот теперь… сами понимаете, к чему это может привести.

Аннелида закончила расставлять тюльпаны в вазе и посмотрела прямо ему в глаза.

– Уверена, все уладится, – мягко заметила она. – Все будет хорошо. Слишком смело с моей стороны так рассуждать, но вы так много рассказывали мне о ней. Порой кажется, я хорошо знакома с этой женщиной.

– Мне очень хотелось бы вас познакомить. Кстати, это и является главной целью моего сегодняшнего визита. Разрешите заехать за вами в шесть и отвезти к ней? Там состоится вечеринка, надеюсь, вам будет весело, но прежде всего мне бы хотелось познакомить вас с ней. Вы согласны, Аннелида?

Она выдержала долгую паузу, потом ответила:

– Не думаю, что получится. Я… я сегодня вечером занята.

– А я вам не верю. Почему не хотите пойти?

– Просто не могу. Ведь это ее день рождения, сугубо личный праздник для самых близких и друзей. И нельзя приводить на него какую-то незнакомую женщину. К тому же никому не известную актрису.

– Почему бы нет?

– Это неприлично.

– Что за слово, однако? И с чего это вы, черт возьми, взяли, что познакомить двух самых симпатичных мне на этом свете женщин будет неприлично?

– Ну, не знаю… – протянула Аннелида.

– Да все вы прекрасно знаете и понимаете, – строго заметил Ричард. – Вы должны там быть.

– Мы же с вами едва знакомы.

– Жаль, что у вас сложилось такое мнение.

– Я хотела сказать… что познакомились недавно…

– Что за увертки!

– Нет, послушайте…

– Извините. Очевидно, я слишком увлекся и выдавал желаемое за действительное.

И тут, когда они оказались почти на грани ссоры, которой никто из них не желал, послышался стук трости и вошел Октавиус.