– Доктор Хартвелл! – вскрикнула женщина. Она замахала загорелой негнущейся рукой. Ее густые, отброшенные назад черные волосы показались Эм Джей знакомыми. Возможно, она их видела в рекламе шампуня «TRESemme». – Это я. Бритт Райли.

По телу Эм Джей пробежали мурашки. Бритт была не моделью, а риелтором Дэна, которую она оскорбила заявлениями о риске грибковой инфекции из-за любви к лайкре. Сейчас на ее белоснежной блузке было пятно от горчицы, на которое Эм Джей старалась не смотреть.

Она небрежно развернулась к столу и принялась раздвигать тарелки с домашней лазаньей, запеканками и салатами, освобождая место для своего хлеба. Наконец она поставила его рядом с копченым лососем, но продолжала изображать занятость, чтобы не оборачиваться – во всяком случае, до тех пор, пока щеки не остынут, а сердце не перестанет настукивать азбукой Морзе слово «ужасно».

– Я занималась оформлением купли-продажи вашего коттеджа, – сказала Бритт Дэну. – Наверно, вы меня не узнали. Я недавно обрезала челку. – Она изобразила пальцами ножницы.

– Я узнал, – сказал он. – Меня сбило с толку обращение по фамилии. Обычно ты называла меня Дэном.

Бритт откинула волосы назад на двух стоящих сзади нее женщин и, нежно ткнув его большим пальцем, шепнула:

– Одиноким девушкам нравятся одинокие врачи. Можете за мной поухаживать.

– Не одинокий, – выпалила Эм Джей, забыв про местоимение.

– Это Эм Джей, – сказал Дэн, вовлекая ее в беседу. – Моя девушка. Несколько недель тому назад вы общались по Скайпу.

Ямочка на ее подбородке увеличивалась и уменьшалась, увеличивалась и уменьшалась, пока она пыталась сообразить, о чем идет речь. Затем ее светло-карие глаза широко раскрылись.

– А, да.

– Я из Нью-Йорка, – пояснила Эм Джей вместо извинения. – Я не думала, что так можно одеваться, пока не переехала сюда. Прощу прощения, если обидела.

– Как одеваться? – спросила Бритт, наморщив лоб, которому не помешал бы ботокс.

– Ну ты знаешь…

– Не знаю.

– В спортивную одежду. Ньюйоркцы носят ее в тренажерном зале, а потом переодеваются. Впрочем, она мне нравится, – сказала Эм Джей, тщательно подбирая слова. – Я хотела сказать, что если есть возможность её снять…

Дэн прочистил и без того чистое горло.

– Вообще-то, я тоже из Нью-Йорка, – проговорила Бритт. – И я всегда носила спортивную одежду. Тысячи людей ее носят.

– Ты из Нью-Йорка? – удивилась Эм Джей, стараясь забыть все, что она думает о сторонницах рекламного слогана «Just Do It». Наконец-то она встретила человека, который поймет ее тоску по доставке еды на дом. – Из какого района?

– Бруклин.

– А там? Проспект-Хайтс, Парк-Слоуп?

– Флэтбуш.

Эм Джей хихикнула:

– Моя подружка называла свои лобковые волосы «Флэтбуш», когда снимала лосины. «Следующая остановка “Флэтбуш-авеню”», – говорила она голосом диктора метро.

– Бритт, – вмешался Дэн. – Откуда ты знаешь Лео?

– Муж много лет занимался благоустройством и озеленением их участка.

Эм Джей мельком взглянула на неухоженную виноградную лозу за окном.

– С тех пор прошло много времени, – сказала Бритт. – Пол очень занятой человек. Он где-то здесь, кстати. С удовольствием вас познакомлю.

– Вот она где! – Тощая, как палка, женщина подошла к Бритт; руки распахнуты для объятий, зубы профессионально отбелены. – Можешь бегать, но не можешь спрятаться, – закричала она, цитируя песню. – Этим летом никаких больше «нет». Ты вступаешь в наш городской пляжный клуб. Можешь мне поверить, твои дети будут в восторге.

– Мои дети уезжают в летний лагерь.

– Тогда в восторге будете вы с Полом.

Бритт посмотрела в сторону кухни, на которой лохматый мужчина ел куриные наггетсы из тарелки своей двенадцатилетней дочери:

– Возможно.