Ей хотелось разубедить меня, но это привлекло бы внимание, и я не двигался с места. Поэтому она ушла, лишь оглянулась напоследок. Когда Элен оставила меня, я поднял глаза и встретился взглядом с Комендантом.

Мы смотрели друг другу в глаза, стоя по разные стороны главного двора. И я поразился в сотый раз, насколько мы разные. Я – брюнет, она – блондинка. Моя кожа отливает бронзовым загаром, ее – бела как мел. Ее рот всегда недовольно изогнут, тогда как мой вид – само благодушие, даже когда на сердце скверно. К тому же я широкоплеч и высок ростом, намного выше шести футов, она же выглядит обманчиво хрупкой и миниатюрной, даже меньше, чем женщины-книжницы.

Но всякий, кто увидит нас рядом, непременно скажет, кто мы друг другу. От моей матери мне достались высокие скулы и светло-серые глаза. А еще безошибочное чутье и быстрота, что помогли мне стать самым лучшим курсантом, которого только видывал Блэклиф за двадцать лет.

Мать. Ей не подходит это слово. «Мать» значит тепло, любовь, нежность. А не годы молчания и непримиримой ненависти. Мать не бросает в пустыне свое новорожденное дитя.

Она научила меня многому, эта женщина, что произвела меня на свет. К примеру, выдержке и хладнокровию. Я заглушил гнев и отвращение, я избавил себя от всех чувств.

Она нахмурилась, губы ее искривились. Затем подняла руку к шее, ее пальцы пробежались по завиткам причудливой голубой татуировки, виднеющейся из-под воротника.

Я думал, что она подойдет и потребует ответа, почему я все еще здесь и осмелился смотреть на нее. Но она не подошла. Лишь задержала на мне взгляд дольше обычного, затем повернулась и скрылась в арке.

Колокол ударил шесть раз. Барабаны застучали, призывая всех курсантов в столовую.

Легионеры подняли останки Барриуса и унесли прочь. Площадь опустела. Я остался, в полной тишине созерцающий лужу крови там, где раньше находился мальчик. Я содрогнулся, осознавая, что если не буду осторожен, то закончу так же, как он.

5: Лайя

В катакомбах стояла абсолютная тишина, такая же жуткая, как безлунная ночь. Но нельзя сказать, что туннели были пусты – как только я пролезла сквозь решетку, по босым ногам пронеслась крыса, а в нескольких дюймах от моего лица спускался по нитям паутины паук размером с кулак. Я прикусила руку, чтобы не закричать.

Спасти Дарина. Найти Ополчение. Спасти Дарина. Найти Ополчение.

Иногда я шептала эти слова. Хотя чаще повторяла их мысленно. Они помогали мне идти дальше словно заклинание, отгоняющее страх и бодрящее разум.

На самом деле я точно не знала, что ищу. Лагерь? Убежище? Любой признак жизни, оставленный не грызунами?

Поскольку большинство гарнизонов Империи располагались к востоку от квартала книжников, я направилась на запад. Даже здесь, в этом заброшенном месте, я могла безошибочно определить, где всходило солнце, а где оно клонилось за горизонт, и где находилась столица Империи Антиум, расположенная на севере, а где – Навиум, главный южный порт. Это чутье было у меня столько, сколько я себя помню. Даже ребенком, когда Серра, должно быть, казалась для меня огромной, я всегда находила дорогу домой.

Это подбадривало меня сейчас – по крайней мере, я не буду ходить здесь кругами.

Какое-то время солнечные лучи пробивались в туннель через решетки катакомб, слабо освещая пол. Подавляя отвращение, я держалась за выщербленные стены склепов, откуда несло гниющими костями. В склепе хорошо прятаться, если патруль меченосцев подберется близко. «Кости – это всего лишь кости, – сказала я себе. – А патруль может убить».