– Salve (с итал.: здравствуйте!), я кардиохирург, Франко Боско, – дружелюбно представился он, приближаясь к койке.

Девушка тут же оживилась, и в глазах ее зажглась надежда. Такая надежда часто зажигалась в глазах его пациентов, Франко был привычен к этому.

– Buongiorno (с итал.: добрый день!)! Спасибо, что пришли, – искренне улыбнулась девушка. – Вчера я звонила в секретариат, и мне пообещали, что вы свяжетесь со мной. Правда, я уже потеряла надежду…

– Зачем вы хотели меня видеть? – полюбопытствовал Франко. Хотя об ответе он догадывался: наверняка кто-то посоветовал больной именно его, или она сама навела справки. Но это был хороший повод наладить с пациенткой контакт: спросить о чем-то отвлеченном, а не говорить только о болезни.

– Вы оперировали отца моей подруги с тем же диагнозом, какой поставили мне. Подруга сказала, что вы ангел, который спас жизнь умирающему человеку. Я хотела попросить вас, чтобы вы спасли меня… – умоляюще посмотрела она на хирурга, и глаза ее наполнились слезами.

Франко видел немало таких слез и немало мольбы слышал в разных голосах, но он всегда старался дать пациенту ощущение, что каждый больной значит для него много, и подарить уверенность, что сделает все ради спасения жизни больного.

– Отрадно слышать, что я совершил чудо. Как нынче поживает отец вашей подруги? – с улыбкой спросил Франко. Он понятия не имел, о ком речь, но ему было достаточно, что пациент живет и радуется жизни, а как его зовут – не столь важно.

– Хорошо, – улыбнулась девушка и с восхищением посмотрела на Франко. – Неужели вы помните его?

– Кардиохирурги помнят всех своих пациентов, – заверил Франко. И это было правдой, потому что кардиохирург не просто режет грудную клетку и колдует над сердцем или сосудами, зашивает и уходит из операционного зала, даже не взглянув на неподвижно лежащего человека, а кардиохирург еще и ведет своего пациента до и после операции. А даже если операция случается с экстренно поступившим больным, то послеоперационное общение так или иначе оставляет хоть какое-то воспоминание о пациенте.

– Синьор Боско, помогите мне… Мне сказали, что я должна сделать аборт… Для меня лучше умереть… – всхлипнула девушка. – Я так люблю этого кроху! Он уже шевелится внутри меня, понимаете?! Я не могу его убить!

Франко за свою практику видел много слез и боли, но для любого настоящего врача судьба каждого пациента становится частичкой его судьбы. Он упрямо посмотрел на девушку – и улыбнулся. Солнечно и беззаботно. Ему было жизненно необходимо вселить в нее веру, что солнце будет для нее всходить еще очень много раз.

– Синьора…

– Аделе, – протянула девушка худенькую руку.

– Франко, – горячо сжал он ее ладонь.

– Нет, я не могу звать вас по имени, Signore (прим.автора: помимо обращения «синьор», переводится также, как «Бог, Господь», то есть как обращение к богу), – возразила она.

– Почему? – приподнял Франко бровь.

– Вы для меня бог. Так вас охарактеризовала моя подруга: бог-хирург.

Франко искренне рассмеялся. Похвала приятным теплом отозвалась в душе и немного смутила.

– Как максимум, я его представитель на земле, – подмигнул он. – А значит, я обычный человек. Потому поговорим, как обычные люди, – предложил Франко. – Как вы себя чувствуете?

– Хорошо.

– А что с вами случилось до этого?

– Жжение и боль в левой груди, одышка… Потом я потеряла сознание. К счастью, это произошло на работе, и коллега вызывала врачей, – рассказала Аделе.

– У вас врожденный аортальный стеноз. Неужели вы ничего об этом не знали?

– Нет, – мотнула Аделе головой. – Слабые шумы обнаружили только месяц назад. Но я уезжала на три недели и лишь в ближайшие дни собиралась наведаться к кардиологу.

– Весьма экстремальным способом решили наведаться, – хмыкнул Франко.