Звонки с угрозами не прекращались; с течением времени поступали новые. Необходимо было поставить барьер этим угрозам. Он снова позвонил в «Нью-Йорк Таймс», в газету, которая всегда была готова напечатать слова скрытного Джесси Ливермора. Заголовок выпуска от 13 ноября гласил: «Ливермор теперь играет на повышение: он утверждает, что котировки ценных бумаг слишком низки, вопреки тому, что некоторые из них являются надежными». Он продолжил чтение:

«Джесси Ливермор, который в прошлом в течение многих недель считался игроком на понижение, и который, как считалось, продал без покрытия больше бумаг на этом резко падающем рынке, чем кто-либо другой, вчера вечером заявил «Нью-Йорк Таймс» о своей уверенности в том, что акции ведущих компаний упали слишком низко. Хотя господин Ливермор не сделал заявления относительно своих собственных позиций, его заявление оставило впечатление, что он закрыл свои короткие позиции и сейчас вновь находится на стороне покупки.

«Акции ведущих компаний с хорошей историей роста дивидендов и определенным будущим сейчас представляют собой выгодную покупку», – заявил господин Ливермор. – «Многие из них упали слишком низко. Люди по всей стране поддались панике и продали свои надежные бумаги безотносительно их стоимости. По моему мнению, данная ситуация не должна получить дальнейшего развития. Нет никаких причин, по которым первоклассные ценные бумаги следует безжалостно выбрасывать на рынок так, как это делается во время торгов в последние дни».

«За последние несколько дней мы видели, как большие партии этих ценных бумаг выбрасываются продавцами на вольный рынок, хотя у многих из этих продавцов нет для этого никаких других причин, кроме того, что их охватил страх».

Но звонки не умолкали: «Ливермор, ты грязный лжец. Я знаю, какой ты хитрый. Ты говоришь, что играешь на повышение, а на самом деле сбиваешь цены еще ниже. Я до тебя доберусь. Не спать тебе больше ни ночи спокойно, жалкий ублюдок».

И снова: «Я до тебя доберусь. Мне терять нечего. Из-за тебя и таких как ты я потерял на рынке все. Ты думаешь, что можешь раздавить маленького человека, разрушить мою семью, разбить мне жизнь своими незаконными действиями. Ты мертвец, ты просто этого не знаешь. Моя семья достаточно настрадалась, теперь очередь твоей!»

И снова: «Сегодня я потерял свой дом, господин Ливермор, что вы по этому поводу думаете? Мой дом, за который я платил 23 года кряду. Сегодня они меня выселили. Я теперь бездомный, как лентяй, с женой и четырьмя детьми. И это сделал ты, и ты за это заплатишь».

Непрекращающиеся угрозы лились из телефона, из писем, даже из заказных писем.

К 21 декабря 1929 года Джесси Ливермор был сыт этим по горло. В качестве меры предосторожности, он нанял своего старого приятеля Фрэнка Гормана, бывшего полицейского округа Нассау. Горман и Ливермор были знакомы с 1909 года. Ливермор несколько раз пользовался его услугами в прошлом, когда дела шли плохо. В последний раз он нанимал Гормана для защиты от «Бостонского Билли» Монагана, печально известного вора, который ограбил особняк Ливермора, был пойман и поклялся отомстить.

Горман незамедлительно переехал в особняк в Кингз Пойнт. Он каждый день провожал мальчиков в школу и стал тенью Дороти.

Ливермор продолжал свою рутинную жизнь, каждый день ходил на работу, следил за значениями, делал новые ходы в игре. Однажды Ливермор подошел к окну и раздвинул шторы. Из окна открывался вид на шумный метрополис, каким был Нью-Йорк в начале 1930-х годов. По мере того как телеграфная лента, оставленная без внимания, скользила у него между пальцами, унося с собой бесчисленные котировки – все отрицательные, как списки павших на поле боя – он смотрел из окна.

Он удивился, как его жизнь дошла до такого. И почему он не стал счастливее. В конце концов, это были дни его величайших финансовых успехов.

Глава 2

Предыстория