Примерно через неделю после того, как Теофило рассказал мне эту историю, я вдруг проснулся среди ночи, уверенный в том, что слышал ягуара — леденящий душу мяукающий рык, который прокатился через джунгли и еще долго отдавался у меня в ушах. Я лежал в спальном мешке, думая о шуарах и их мире. Ягуар стал для меня символом этого мира.

Утро было туманным. После завтрака я сидел один на кухне Теофило, попивая кофе и слушая через открытую дверь звуки Эль-Милагро. Взрослые ушли еще до рассвета, а дети отправились на реку с Мартой и несколькими другими женщинами. Когда туман начал рассеиваться, в деревне стало необычно тихо. Вернувшись в дом, я достал из рюкзака книгу и уселся около двери. Я видел Юджинию, спящую на кресле в глубине магазина. Теофило нигде не было видно, возможно, он был в школе. Единственным звуком было кудахтанье нескольких кур, клюющих что-то на площади и переходящих от одного исчезающего клочка тумана к другому.

Я погрузился в чтение романа. Солнце грело, а присутствие кур почему-то успокаивало. Внезапно, даже не поднимая глаз, я понял, что за мной следят. Я ощутил присутствие двух воинов-шуаров еще до того, как увидел их.

Воины стояли на дальней стороне площади, наблюдая за мной. Они беззвучно туда пришли и стояли, не двигаясь. Мы посмотрели друг на друга через площадь. На их головах были повязки из меха и перьев. Оба одеты в короткие кожаные штаны. Их торсы, руки и ноги обнажены, если не считать браслетов, сделанных из полосок кожи, перьев и ракушек. У одного — духовая трубка, у другого — старинное одноствольное ружье. Их прямые, черные как смоль волосы заканчивались на уровне бровей.

Они повернулись к школе. Я проследил за их взглядом и увидел Теофило, который показался в дверном проеме. Обрывки тумана вплывали в Эль-Милагро и уплывали прочь. Было очень тихо.

Мне стало интересно, что шуары знают об этой деревне. Специально ли они спланировали свое посещение на то время, когда большинство людей ушли? Затем я подумал, что, должно быть, другие воины прячутся поблизости в джунглях. Холодок побежал по моей спине. Я оторвал глаза от площади и оглядел опушку леса.

Теофило помедлил, затем крикнул что-то на незнакомом мне языке. Он посмотрел на меня, дал знак следовать за ним и быстро зашагал по направлению к площади.

Мгновение я колебался, думая, что сказать воинам-шуарам, не зная ни слова на их языке и изъясняясь только на посредственном испанском. Теофило подозвал меня. Шуары смотрели, никак не проявляя своих эмоций. Когда я подошел, Теофило улыбнулся и представил нас друг другу.

— Это Таньа, — сказал он, указав на индейца с духовой трубкой, — а это Боми. Это мой друг мистер Хуан, американец. Как и вы, он плохо говорит по-испански. Мы будем говорить очень медленно.

Это растопило лед. Таньа и Боми ухмыльнулись, и стало видно, что зубов у них не так уж много. Я пожал обоим руки и удивился тому, насколько легкими были их рукопожатия.

— Пожалуйста, — сказал Теофило, направляясь к дому. — Давайте уйдем в тень. Я принесу пиво и что-нибудь поесть.

— Простите нас, — похоже, Боми говорил по-испански еще хуже, чем я, — но скоро полдень, и мы должны возвращаться домой.

— Не надо пива, — сказал Таньа. — Мы проделали долгий путь, чтобы передать вам послание. Пейте пиво, мы не будем.

— Вы должны остаться, хотя бы ненадолго — запротестовал Теофило, — мы хотим, чтобы вы погостили. Мы не видели своих друзей-шуаров с того времени, как они убили дьявола-ягуара.

Два воина заметно напряглись, их лица окаменели. Теофило, казалось, этого не заметил. Боми поднял свою винтовку и с силой стукнул ею по земле.

— Мы будем говорить об этой границе.

Теофило выглядел озадаченным.

— Границе?

— Извините, — сказал Таньа. — Мы не хотели быть невежливыми. Но у нас есть важное послание.

Теофило внимательно посмотрел на каждого из них.

— И какое послание вы принесли нам, друзья?