Секунды застыли, еле проворачивая вперед временной ход. Вот кончиков пальцев касаются первые крутящиеся осколки. В стороны летят алые брызги крови и ошметки мяса. По миллиметру телекинез нарезает руку Диего, съедает живую плоть, превращая ее в ничто.

Оборотень останавливает мясорубку собой - она жрет его, давясь и понемногу замедляя свой ход, роняя сбившиеся осколки на пол. И скорее всего до меня уже не дойдет, захлебнувшись Диего. Его телом.

На лицо мне падают теплые капли. Это слезы, а может быть кровь из пальцев командира, тех, которых уже нет.

Хочется упасть без сознания и не видеть происходящего. От боли оборотень хрипит. Что-то внутри меня рвется. Эти звуки совсем не правильные, не его.

Я помню его хмыканье, когда мы встретились впервые, и он изумленно изучал мои узлы с вещами. Я качалась под их весом, но упрямо тащила по коридору. Не знаю, что он тогда подумал. Но мне кажется, я его всегда смешила.

Когда вздрагивала, пугаясь шума ночных клубов. Когда прятала взгляд, чтобы он не узнал во мне сбежавшую в окно девушку.

Даже мои неумелые поцелуи вызывали у него тщательно скрываемую довольную, этакую очень мужскую усмешку. Он все на свете воспринимал как причину счастливо улыбнуться и в удовольствие посмеяться.

И ухмылялся встречая опасность, в глаза врагам.

А сейчас я не вижу его лица… Исчезает, растворяясь в ошметках, его рука до локтя.

Та, что гладила меня, подрагивая от нежности. Она никогда больше не коснется моего бедра, не проведет пальцами по скуле.

Исчезает мой командир.

Вместе с моими тайными, глупыми девичьими мечтами, о которых я не говорила никому-никому, даже бабушке. Потому что настолько фантастические события могли произойти только в моей голове, в странных стыдных картинках, совершенно нереалистичных, где мы с оборотнем идем за руку по берегу моря. Спокойные, счастливые, ни от кого не прячущиеся. Он наклоняется и мурлычет мне в ухо.

А рядом с нами прыгают и играют две детские фигурки, одна темноволосая, с крепкими пухлыми ручками-ножками и круглой мордашкой с упрямо выдвинутым подбородком. А вторая, с рыжевато-золотистыми кудряшками и подпрыгивающим на них бантом.

То, чего не могло быть, исчезает окончательно. Вместе с запахом молока и ощущением теплых маленьких рук, цепляющихся за мою шею. Они слабеют, разжимаются и исчезают. Вместе с улыбкой моего мужчины. Истаившей, растворившейся за глухим нечеловеческим хрипом.

Призрачный тигр, в последнем прощальном рывке взлетевший над Фаворрой, поворачивает ко мне здоровенную башку, его пасть открывается в попытке что-то сказать, но - дрожит и рассыпается хлопьями тумана. Под мой крик, под струйку крови у моих губ. Под мой прыжок.

Кузнечик против кузнечика.

Глава 38. О четвертом секрете Недотроги. Битва кузнечиков

В Секторах кузнечиков сравнительно легко ловят. Главное – не попасться взбесившемуся менталисту на глаза. А дальше - физически оглушить можно или магией ударить. Раненый человек, он же особо сопротивляться не может – падает да хрипит жалобно. Не до мирового контроля или обид бедняге. И вообще не до связных мыслей.

Поэтому в первые минуты в рубке я не могла понять – почему лорды не применяют магию к кузнечику? Скрутили бы безумца в минуту.

Все вопросы отпали, когда во время беспамятства Дэйва корабль начал падать в небытие. Без кузнечика корабль мгновенно превратился в простую шхуну, способную передвигаться только по воде. А где эта обычная вода в туманном совершенно чужом мире? Пойди найди.

Чуть не уничтожили корабль в итоге, вместе со всеми людьми и нелюдями.

Зато сейчас монстр, призванный Диего, крепко удерживает Летучий в своих кольцах, и пусть это всего лишь временная мера – шхуне ни с места сдвинуться, ни прыгнуть – но не упадем и то хорошо.

У меня был шанс, и я не теряла ни секунды.