Больше часа Брижит провела в огромном ушате с водой, пытаясь снять боль в натруженных руках и ногах. Но ничто не могло залечить огрубевшие руки с обломанными ногтями — свидетельство месяцев тяжелого труда.

После ванны она подошла к сундуку с одеждой. Здесь осталось только два приличных облачения да маленькая шкатулка. Но она была пуста — драгоценности исчезли, а от множества украшений остались только гребень и стальное зеркало. Заглянув под груду одежды, Брижит вытащила два платья из голубого льна, расшитые серебряной нитью. Более длинное, без рукавов, следовало надевать под верхнее — с длинными и широкими рукавами. Девушка обрадовалась, увидев, что на лифе верхнего платья по-прежнему красовались редкие сапфиры. Этот наряд подарил ей отец незадолго до своей смерти. Длинный плащ, специально сшитый к нему, был отделан серебряным шнуром и застегивался брошью с большим сапфиром. Брижит могла только догадываться, почему эти драгоценности не исчезли вместе с другими, пока их хозяйка жила в хижине для прислуги. Вероятно, их просто случайно проглядели, когда перетряхивали сундук. Иначе жадная Друода ни в коем случае не оставила бы здесь ни единого камешка. Как и изумруды, эти сапфиры ценились дороже бриллиантов и жемчуга. За них девушка надеялась купить свободу.

Вскоре после рассвета к парадному крыльцу дома подвели лошадь для Брижит. Она вышла в своем голубом платье и плаще, отделанном серебряным позументом и скрепленном на плече брошью. Сейчас она походила на прежнюю Брижит, прекрасную и даже дерзкую. Золотистые волосы, заплетенные в толстые косы, спускались по плечам до пояса.

Друода уже сидела верхом. Рядом с нею гарцевали два дюжих молодца, которых Брижит раньше никогда не видела. Друода ничего не стала объяснять девушке и двинулась впереди маленького кортежа к воротам в каменной крепостной стене. Незнакомцы ехали по обеим сторонам Брижит. Только через час, когда они были примерно на расстоянии мили от владений Вильгельма и Друода немного придержала лошадь, Брижит смогла спросить об этих двух мужчинах, и ее подозрения подтвердились.

— Это твоя охрана. — отрывисто сообщила Друода. — Они проследят за тем, чтобы ты не исчезла до свадьбы.

Девушка совсем сникла. Как же теперь бежать, если за нею постоянно следят?

Остаток дня был еще более тягостным. Они провели его с хозяином замка и его дочкой, такой же тучной, как и ее папаша. Вильгельм был гораздо старше отца Брижит. Седые волосы пучками торчали вокруг заплывшей жиром головы. Посреди его уродливого лица сидел красный мясистый нос, а поросячьи черненькие глазки не отрывались от невесты в течение всего банкета.

Обед подали в большую залу — пустую комнату огромных размеров, ее мрачные каменные стены местами были украшены шпалерами и оружием. Брижит не Могла даже прикоснуться к еде. Ее тошнило, когда она смотрела, как другие с аппетитом поедают поданные яства. Зато Друода оказалась в своей компании: вокруг нее сидели такие же обжоры, как и она сама.

Превосходная заливная рыба и пикантные морские ежи были поданы на закуску и вскоре уничтожены. Горячее — жареный страус под сладким соусом, голуби, баранина и отварной окорок — исчезло молниеносно. На десерт подали пирожные, финики с начинкой в меду и приправленное миррой вино. Обычно торжественный обед занимал полдня, но этот продлился не более часа.

А потом, когда жених пригласил Брижит посмотреть на бой дрессированного пса с волком — представление, устроенное специально для нее, она испугалась, что не перенесет это зрелище, которое всегда считала жестоким и бессмысленным.

При первой возможности несчастная девушка выбежала из зала во внутренний двор и глубоко вдохнула прохладный воздух, радуясь, что наконец избавилась от этого кошмара. Но облегчение длилось недолго. Дочка Вильгельма вышла следом и внезапно злобно заговорила с нею: