Отель - Хейли Артур (1965)

Фамилия О'Киф произвела на портье такое же действие, как если б рядом разорвалась граната.

Он буквально одеревенел, потом расправил плечи. Встретившись взглядом с холодными серыми глазами, которые, казалось, насквозь пронзали его, портье мгновенно переменился: безразличие тотчас сменилось угодливой почтительностью. Он инстинктивно поправил галстук.

– Простите, сэр. Вы и есть мистер Кэртис О'Киф?

Магнат кивнул, на лице его мелькнула улыбка, и он сразу стал похож на того, который, сияя улыбкой, благостно смотрел на вас с полумиллиона проспектов «Вы мой гость». Экземпляр такого проспекта всегда лежал на самом видном месте в каждом номере каждой гостиницы О'Кифа. («Этот проспект предназначен для Вашего развлечения и удовольствия. Если Вы пожелаете взять его с собой, сообщите об этом портье, и мы впишем в Ваш счет 1 доллар 25 центов».)

– Пожалуйста, сэр. Я уверен, что ваши апартаменты уже готовы, сэр. Одну секунду, сэр.

Пока портье искал карточки с указанием отведенных О'Кифу номеров, магнат отступил на шаг от стойки, давая возможность подойти другим прибывшим. Всего несколько минут назад здесь было относительно спокойно, теперь начался один из приливов, какие бывают в отеле каждый день. Ко входу, залитому горячим, ярким солнцем, то и дело подкатывали автобусы и такси, доставлявшие из аэропорта людей, прибывших, как и О'Киф, утренним рейсом из Нью-Йорка. Здесь явно собирались участники съезда, как не преминул заметить О'Киф. Огромный транспарант, свешивавшийся со сводчатого потолка вестибюля, гласил:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДЕЛЕГАТЫ КОНГРЕССА АМЕРИКАНСКИХ СТОМАТОЛОГОВ!

К О'Кифу подошла Додо, за ней, как жрецы за богиней, следовали двое нагруженных чемоданами посыльных. Под яркой шляпой с большими мягкими полями, не скрывавшей, впрочем, длинных пепельно-белокурых волос, на гладком, как у ребенка, лице блестели широко раскрытые голубые глаза.

– Кэрти, говорят, здесь остановилась уйма зубных врачей.

– Рад, что ты сообщила мне об этом, – сухо заметил он. – А то я бы и не знал.

– Хм, а может, мне все же поставить наконец пломбу? Я ведь давно собиралась это сделать, но все как-то не получалось…

– Они будут здесь раскрывать собственные рты, а не смотреть в чужие.

Додо, по обыкновению, растерянно уставилась на него; что-то происходило вокруг, а что – она никак не могла взять в толк. Управляющий одним из отелей О'Кифа, не подозревая, что сам босс слышит его, сказал как-то про Додо: «У нее все мозги в титьках – беда лишь в том, что они разъединены».

О'Киф знал: кое-кто из знакомых немало удивлялся тому, что он выбрал Додо в качестве спутницы – при его богатстве и влиянии он мог пригласить на эту роль почти любую женщину. Но знакомые могли лишь догадываться о безудержном темпераменте Додо, который они наверняка недооценивали, а она, послушная его воле, умела и до предела возбудить себя, и сдержать. Ее глупость, равно как и частые промахи, выводившие других из себя, казалась О'Кифу просто забавной: вероятно, ему порой надоедало находиться среди умных, острых людей, которые непрестанно стремились помериться с ним силами.

И все же он собирался скоро расстаться с Додо. Она уже почти год была с ним – дольше многих других. А ведь под рукой находилась голливудская галактика, в которой восходящих звезд – хоть отбавляй. Конечно, он позаботится о Додо, употребит свое влияние, чтобы ей дали одну-две роли в фильмах, и, кто знает, может, ей даже посчастливится сделать карьеру. У нее отличное тело и лицо. Другие – при одних таких данных – поднимались довольно высоко.

В эту минуту портье вновь подошел к стойке.

– Все готово, сэр, – сказал он.

Кэртис О'Киф кивнул. И вслед за старшим посыльным, появившимся будто из-под земли, небольшая процессия проследовала к ожидавшему ее лифту.

6