Наследники - Олег Мушинский (2020)

Если верить кинофильмам, то это должен был быть секретный пароль, где символы надлежало переставить в правильном порядке. Лана Кроли на этом месте всегда лукаво прищуривалась и лихо вводила верный ответ. Панкрат отогнал ее соблазнительный образ и сосредоточился на символах.

На самом деле, переставлять их не требовалось. Они уже были выставлены в должном порядке и Панкрату оставалось лишь понять: какие ассоциации вызывали эти символы у Алёны Май.

Первый символ засиял ярче. Это был замысловатый иероглиф, похожий на схематичного чебурашку. Или, если взглянуть на него с точки зрения Алёны Май, то на плюшевого мишку. Едва Панкрат это осознал, как перед его мысленным взором предстал соответствующий образ: пушистое воплощение лохматости с двумя блестящими пуговицами. Панкрат мысленно усмехнулся. В этом чуде он бы признавал мишку куда дольше, чем в абстрактном иероглифе.

Теперь Панкрату предстояло понять, что же этот мишка значил для подсознания Алёны Май? Любовь? Нет. Панкрата отбросило назад. Символ вспыхнул красным, и сеанс завершился.

Панкрат привычно затормозил, не дав себе выйти в реальный мир. Из-за спины вперед выплыл новый сгусток с ручками и, проигнорировав предшественника, направился сразу к стене. Блокиратор отзеркалил запись о неудачной попытке обратно в некросеть. Спустя мгновение Панкрат стал этим двойником, а Панкрат-предыдущий бесследно исчез.

Примитивная система послушно приняла новый запрос и запустила процедуру с самого начала. Ушастый иероглиф – плюшевый мишка – тепло – красный символ – назад – и опять всё сначала. Ушастый иероглиф – плюшевый мишка – сон – принято. Зеленый символ рассыпался на миллион крошечных искорок. Они дружно вспыхнули и растаяли без следа.

В следующем символе Панкрат без труда узнал ноты, а вот с контрольным вопросом пришлось повозиться. То, что это одна из песен Алёны Май, он понял сразу. Заминка вышла с конкретной композицией. Панкрат заранее составил список, расставив песни в порядке популярности, и искомая оказалась самой последней. К счастью, события в некросети свершались со скоростью мысли, и в реальном мире на весь перебор ушли доли секунды.

Панкрат мысленно выдохнул, и перешел к третьему символу. Там была зеленая рамка, и ничего больше. Панкрат подождал. Ничего не изменилось.

– Ну и что бы это значило? – сам себя спросил Панкрат. – Внутреннюю пустоту? Окно?

Зеленая рамка тотчас растянулась, действительно превратившись в окно. Осторожно, чтобы это не выглядело как действие, Панкрат заглянул внутрь. По ту сторону окна была комната. На первый взгляд, вполне обычная: цветастые обои на стенах, мебель «под старину», люстра с полудюжиной газовых рожков. Сейчас они не горели. Свет падал из широкого окна в дальней стене. У окна за журнальным столиком сидела девушка.

На вид она была худенькая, с короткой стрижкой и в таком костюме, который даже в нынешние времена мог быть только сценическим. Красные сапоги до колен с меховой опушкой и такие же перчатки по локоть сочетались с откровенным оранжевым платьицем. Из-за спины торчали три огромных пера. Из приоткрытого окна дул легкий ветерок. Перья плавно покачивались ему в такт и переливались яркими красками.

Словно почувствовав на себе чужой взгляд, девушка подняла голову и воскликнула:

– Ну наконец-то! Заходи.

Панкрат рефлекторно подавил первоначальный импульс и остался на месте. Еще неизвестно, что это за хрень?! За всю свою карьеру взломщика он вскрыл больше сотни хранилищ, но такое видел впервые.

– Ты кто? – спросил Панкрат.

– А ты не узнаешь?

Нет, конечно, Панкрат ее узнал. Последние две недели он это лицо видел во всех мыслимых ракурсах. Перед ним сидела Алёна Май, трагически погибшая триста лет назад.